Недовольство язычников вполне объяснимо: если конунг Хакон не хочет есть и пить вместе с ними, значит, он не принадлежит к их фриту, и кто из них тогда доверится ему и позволит отвечать за их удачу и честь? Отказ Хакона от жертвенного мяса восприняли как самый настоящий вызов, поскольку конунг разорвал связующую силу жертвы и подверг добрую волю остальных по отношению друг к другу тяжелому испытанию.

Жертвенный пир вовсе не ставил своей целью улучшить или подправить общество, как те собрания примирения, где люди провозглашали вечный мир, успокаивая себя тайной мыслью, что никто не знает, какой урон будет нанесен миру, если слово «вечный» не будет снова и снова повторяться всуе. Пир устраивался ради мира и прямо выражал свою волю; его последствием была нерушимость клана. Святость пира была результатом общих перемен, которые происходили в душах родственников, когда они пили божественный напиток и возрождали в себе хамингью.

В Средние века законы гильдии требовали, чтобы все братья мыслили единодушно, не являлись на пир с дурными мыслями о своих братьях по гильдии, но мирились друг с другом заранее и оставляли всю враждебность дома. Эти юридические идеи основывались на реалиях, которые не нуждались в насильственном насаждении. А те идеи, которые статуты гильдий искренне считали фундаментальной основой истинного гильдейского духа, вводились по всей стране на ежегодных праздниках простого народа. Шведские законы не содержали никаких объяснений – или не признавали необходимости таковых – оттого, что люди искренне верили, что чаша обладает способностью примирять.

В судебных хрониках сохранился рассказ об убийстве, совершенном в Альбу в 1617 г., вот что о нем известно: во время пирушки возник спор о погасшей свече, которую долго не заменяли новой, и Йонс из Вере по простоте своей заявил, что знает, как можно исправить дело: «Не будем злословить. Принесите бочонок пива, и давайте выпьем во славу Господа». Когда пиво было принесено, он поднял кубок во славу Господа и выпил за Йонса из Туббемаля; последний принял кубок, но сопроводил его кощунственными словами: «Если Господь Бог нам не поможет, пусть нам поможет кто-нибудь другой вместо него». Эту фразу он произнес трижды. Йонс из Вере, добрая душа, отказался иметь «другого» в качестве сотрапезника, тогда были вытащены ножи, и Йонс отправился к тому, кого он трижды призвал. Так закончилась ссора друзей, собравшихся на пир в Веренде.

С распространением в северогерманских землях христианства люди в преддверии Рождества и в течение святок придерживались доброго обычая хоронить старые ссоры, восстанавливать мир и дружбу, чтобы души очистились от скверны и в новом году было как можно меньше плодов вражды. Старый священник говорил о том, как благотворно действует святочная чаша на народ Смоланда: соседи и друзья в праздник Йоля и рождественский сочельник посещают друг друга и пьют во славу Господа Бога на Небесах, желая друг другу милости Божьей и благословения. По всему городу люди брались за руки, веря, что все должны стать друзьями и сохранять святочный мир; и никто не решался нарушить его, опасаясь прослыть чудовищем и изгоем.