И вот тут возник тот взгляд, которого он больше всего боялся, – в распахнутых глазах мальчика плескались боль и огорчение.

– А сколько ждать?

Взбаламученный Ноб Киссин вскочил на ноги:

– Не знаю. Я ухожу, пора повидаться с мистером Дафти. Пока меня нет, подумай, что тебе делать.

Гомуста скрылся. Раджу съежился в углу каморки, перед затуманенным взором его вновь возникла картина ареста, два года назад произошедшего в их калькуттском доме. На крыше они с отцом запускали воздушных змеев, когда камердинер сообщил о приходе полицмейстера с вооруженным конвоем. Отец обещал вернуться через десять минут. Даже после того, как его увезли в крытом экипаже, Раджу еще долго ждал на крыше.

Сейчас его вновь охватило то давнее зябкое ощущение пустоты и брошенности, но теперь он был старше и больше не верил обещаниям. Он понял, что нельзя ждать, пока Ноб Киссин или кто другой распорядится его судьбой, до воссоединения с отцом все придется решать самому. От мысли этой легче не стало, ибо он понятия не имел, куда податься и что делать.

И тут в переборку, отделявшую от трюма обозников, знакомо постучали, а следом послышался голос Дики:

– Эй, Раджу, ты там, что ли?

– Да.

– А чего так? Ты же куда-то намылился, в Маку или как его там.

– Облом, мля. Дядя уехал.

– И чего будешь делать?

– Не знаю, мля.

Через паузу Дики сказал:

– Слушай, давай к нам в оркестр, а? Нынче я слышал, как тамбурмажор говорил о нехватке флейтистов.

Уже смеркалось, когда офицеры вернулись с линкора. Взбираясь по забортному трапу, субалтерны возбужденно переговаривались, слышался голос живчика-корнета:

– Надо же, какое невезенье! А я уж размечтался, как укокошу своего первого косоглазого…

Капитан Ми замыкал подъем, но говорил всех громче:

– Уж будьте покойны, эти сволочные ирландцы не преминут похвастать своими приключениями на севере…