Островитяне именовали этот массив
Но с появлением английской эскадры ситуация изменилась – пошли разговоры о нападениях на иностранцев, и Хорек потребовал, чтобы Полетт брала с собой пистолеты. Ради его спокойствия она не стала перечить, хотя думать не думала, что когда-нибудь порадуется своей вооруженности. Однако такой день настал.
Покончив с работой в питомнике, Полетт пришла на берег, откуда ее обычно забирала гичка “Редрута”, и увидела странного человека, который, обхватив руками колени, сидел на песке.
Сюда мало кто наведывался, разве что местные рыбаки, но человек в брюках, поношенном сюртуке и шляпе выглядел иностранцем. Заметив девушку, он поднялся. Теперь Полетт рассмотрела, что, вопреки одежде, он вовсе не европеец – черты лица выдавали в нем явного китайца, уже не юношу, но еще не старика. Что-то в его облике – впалые щеки, ввалившиеся глаза, жиденькая бородка – внушало тревогу, и Полетт расстегнула сумку, в которой лежали пистолеты.
Но тут во взгляде человека промелькнуло нечто, вдруг напомнившее ей еще об одной встрече на этом берегу, случившейся годом ранее. И тогда ее узнал тот, кого сама она, хоть убей, не признала бы.
– Мисс Полетт? – Приподняв шляпу, человек отвесил поклон, совместивший в себе европейскую и китайскую манеры.
– Прошу прощенья, мы знакомы?
– Меня зовут Эфраим Ли, – степенно сказал человек, приложив шляпу к груди. – Еще меня называют Фредди. Но вам, вероятно, я известен под иным именем, ла. Помните А-Фатта с “Ибиса”?
О боже! Полетт прихлопнула ладонью изумленно приоткрывшийся рот.
– Как вы меня узнали?
Фредди усмехнулся:
– “Ибис” породил удивительные связи, э?
Тогда она видела этого человека лишь издали, и он запомнился смутной угрозой, читавшейся в его скуластом неулыбчивом лице и гибкой мускулистой фигуре. Однако сейчас никакой угрозы от него не исходило, напротив, вид у него был несколько загнанный.
– Что привело вас сюда, господин Ли?
– Я давно ждал возможности попасть в эти края, мисс Полетт.
– Вы что же, бывали здесь раньше?
Фредди покачал головой.
– Нет, но я видел это место, – сказал он, словно это само собой разумелось.