Как обычно, переговоры вел толмач, поднявшийся на шхуну. Соглашение было достигнуто, и тут с лодки что-то крикнули по-китайски.
Толмач повернулся к Захарию и отвесил поклон:
– Господин Чан хотеть говорить с господин Рейд.
–
Толмач снова поклонился:
– Господин Чан приглашать господин Рейд на борт. Ходить не ходить, ла?
– Ходить, ходить! – энергично покивал Захарий.
Баркас, уже загруженный ящиками с опием, был готов отойти от “Ибиса”; обычно за передачей товара надзирал Ноб Киссин-бабу, но сейчас Захарий сам занял место суперкарго.
Баркас подошел к джонке, и вдруг из темноты раскатисто прогремело приветствие:
– Как оно ничего, мистер Рейд?
Выговор был совершенно английский, но рослый человек, встретивший Захария на палубе, выглядел скорее богатым мандарином: тучное тело, облеченное в халат серого шелка, плоская черная шапочка, косица, свернутая в пучок и зашпиленная на затылке. Обрюзгшее брыластое лицо напоминало переполненную торбу, однако отнюдь не выглядело мягким: нос, точно ястребиный клюв, хищный блеск глаз под нависшими веками. Пожимая поданную руку, Захарий ощутил ее неожиданную мозолистую твердость и подумал о хватке когтистой лапы.
– Добро пожаловать, мистер Рейд. Я Ленни Чан.
– Очень рад познакомиться с вами, сэр.
– Взаимно, мистер Рейд, взаимно. – Чан коснулся его плеча, приглашая пройти на корму. – Надеюсь, вы не откажетесь от чашки чая?
– Благодарю.
Палубный матрос распахнул дверь “домика”, откуда пахнуло благовониями, и Захарий очутился в ярко освещенной комнате, пышно обставленной дорогой резной мебелью. Видя, что хозяин разулся, он хотел последовать его примеру, но Чан его остановил:
– Погодите.
Он хлопнул в ладоши, и тотчас в комнату вошла девушка в длинном платье из мерцающего алого шелка. Не поднимая глаз на Захария, она присела на корточки, распустила ему шнурки и сняла с него башмаки, после чего исчезла.
– Прошу, мистер Рейд. – Чан усадил Захария в массивное кресло, подал ему чашку с чаем и сам сел напротив. – Мы с вами неплохо поработали, верно?