На борту Нила ждало еще немало сюрпризов – география помещений осталась европейской, но использовались они совершенно иначе. Китайский командный состав предпочел расположиться на полубаке, который на западных судах всегда отводился команде, а ласкары обитали в кормовой надстройке, неизменной прерогативе офицеров на английских кораблях.

Управление “Кембриджем” тоже отличалось от западного образца. Капитана как такового не было, но имелся лао-да – скорее этакий администратор, нежели командир. Матросов это вполне устраивало, ибо давало им возможность самостоятельно принимать согласованные решения по тем или иным оперативным вопросам, благодаря чему обстановка на корабле была более раскованной.

Состав команды отмечала большая разномастность: кроме ласкаров-индусов, в нее входили матросы с Явы, Суматры, Молуккских островов, Филиппин и, конечно, из Гуандуна; в общем-то все они прекрасно ладили, и потому на борту царил дух товарищества.

Вместе с тем “Кембридж” излучал некую загадочность, точно корабль-призрак, – его всегда окружали сторожевые лодки, а команда сходила на берег только под конвоем, который то ли охранял, то ли предотвращал побег. Джоду был не единственный, кто как бы в шутку называл “Кембридж” плавучей тюрьмой.

Больше всего Нил страдал от отсутствия новостей – на борту никто не знал, что происходит вокруг, словно корабль уже ушел в плавание.

К счастью, безальтернативным связником стал Комптон, доставлявший на “Кембридж” приказы властей. Визитов сего источника информации все ждали с большим нетерпением, а уж Нил-то особенно.

После года совместной работы он чутко улавливал настроения друга и вскоре заметил, что Комптон, утратив свою обычную бодрость, с каждым разом выглядит все более удрученным. Кроме доставки сообщений, иной работы почти не осталось, жаловался печатник. Новый генерал-губернатор Цишань привез своего толмача, да беда в том, что этот Пен Бао никакой не переводчик, его знание английского ограничено пиджином, которого он нахватался, служа у печально известного торговца опием Ланселота Дента. Новый толмач – хоу-гау, подлец, который “врет даже в молитве”. Однако он как-то сумел снискать расположение генерал-губернатора, а прежних советников и толмачей комиссара Линя погнали вон. Бюро переводов распустили, Чжун Лоу-сы больше не подпускают к серьезным делам.

В начале ноября печатник буквально ошарашил Нила, сообщив ему, что намерен покинуть Гуанчжоу и вместе с семьей перебраться в свою родную деревню неподалеку от Чуенпи.

Зная, что Комптон и его родные очень любят Гуанчжоу, Нил оторопел.