– Позвольте, я закрою?

– Ох, если вас не затруднит.

Молодой человек задраил иллюминатор и сквозь стекло посмотрел на багровеющий горизонт.

– Бахрам-бхай любил эти оконца, – сказал Задиг. – Бывало, полеживает в кровати и смотрит вдаль.

В памяти Ширин слова эти воскресили образ мужа, да так ярко, словно он собственной персоной выступил из загробной тени, чтоб полюбоваться закатом. И дома, в Бомбее, Бахрам задумчиво и вроде бы с легкой грустью частенько взирал на море. Порой Ширин гадала, чем заняты его мысли, и теперь вдруг поняла, что он, видимо, думал о своей любовнице и сыне Фредди, который в данную минуту точно так же смотрел в иллюминатор.

Или просто каюта насыщена памятью о Бахраме и оттого возникло ощущение его незримого присутствия? Ширин поежилась.

– Давайте выйдем на воздух, Кэти, – попросила она.

– Да-да, конечно, тут сильно пахнет плесенью, правда? Вернемтесь на палубу.

Миссис Бернэм взяла Ширин под руку, и они вышли в коридор, где их уже поджидал Ноб Киссин-бабу.

– Прибыл капитан Ми с сипаями, – доложил гомуста. – Берра-саиб просит миссис Бернэм их встретить.

– Хорошо, бабу, спасибо.

Тон миссис Бернэм был ровен и безмятежен, однако Ширин почувствовала, что мадам напряглась и дыхание ее участилось.

– Что-то не так, Кэти?

– Нет-нет, ничего. Все прекрасно, – сказала миссис Бернэм, но как-то придушенно и еще крепче ухватила руку Ширин, словно ища поддержки. – Вы уже знакомы с капитаном, верно? Может, встретим его вместе?

– Да, конечно.

Флейтисты и барабанщики гуськом поднимались по трапу и, ступив на палубу, проворно перебегали на нос судна, где уже выстроилось отделение сипаев.

Поднявшийся последним капитан Ми выглядел впечатляюще: парадная форма, сабля, алая пелерина. Увидев его, миссис Бернэм буквально стиснула руку Ширин, на которую пока лишь опиралась. Казалось, волнение ее еще больше возросло, когда к капитану подошел мистер Бернэм. Мужчины поздоровались, затем судовладелец направился к другому гостю, и представить капитана хозяйке раута выпало на долю Ширин. Приступив к процедуре знакомства, она заметила, что миссис Бернэм ужасно побледнела, а господин Ми, напротив, залился ярким румянцем. Мало того, во время рукопожатия кокарда на кивере капитана, который он держал на сгибе левой руки, задрожала как осиновый лист. Хозяйка и гость точно онемели и лишь смотрели друг на друга, а потом капитан рванул ворот мундира, словно ему не хватало воздуха.

Сцена была очень странной, и Ширин отвернулась, решив, что все это ей помнилось, но увидела Кесри Сингха, который не сводил глаз с капитана и миссис Бернэм. Встретив взгляд Ширин, он воспринял его как сигнал, что пора вмешаться, и поспешно шагнул к капитану: