Вдобавок местность была не столь уж безлюдна, как уверял капитан. В тесно скученных домишках, усеявших равнину, обитало, прикинул Кесри, несколько тысяч человек. Видимо, столь близкое соседство хижин было продиктовано необходимостью совместного отпора бандитам и мародерам, к которому сейчас изготовились жители Цинпу. Вооруженные палками, вилами и кольями, они встретили отряд морских пехотинцев, собравшихся наметить границы лагеря.

Действия крестьян ничуть не удивили Кесри (в его родных краях отклик жителей был бы точно таким же), но застали врасплох пехотинцев, и казалось, что вот-вот начнется побоище. И все же командир отряда взял дело в свои руки: пара выстрелов в воздух – и цепь десантников оттеснила разъяренных жителей за церквушку на самом краю поселения.

Когда все успокоилось, генерал Гоф сошел с “Немезиды” и, поднявшись на ближайшую высотку, провел рекогносцировку. По ее окончании младшие командиры, в том числе капитан Ми, наведались в упомянутую церквушку и обратно вышли, издавая радостные вопли, ибо разнообразили свое меню, реквизировав всяческие подношения китайским богам, вплоть до свежих окороков.

– Толстому идолу мясо без надобности, – ухмылялся Ми. – А нам будет чем отметить день рождения королевы.

Кража жертвенных подношений еще больше взбеленила жителей, и они вновь пошли в наступление, потрясая косами и кидаясь камнями. У некоторых были кремневые ружья. Стрельбой в воздух крестьян опять отогнали.

Все эти перипетии задержали высадку. Когда она все же началась, бенгальские волонтеры, самая малочисленная часть четвертой бригады, сошли на берег первыми.

Пользуясь случаем, Кесри застолбил для своей роты хорошее место у самой воды, где была надежда на освежающий ветерок. Он знал, что сипаи и обозники будут ему благодарны за возможность окунуться и смыть дневную грязь – удобство, которое ценилось превыше всех прочих.

Кесри уже распорядился установить палатки, но тут возник старший сержант Орр из батальона камеронианцев.

– Какого хера вы здесь расположились? – сказал он и ткнул пальцем в сторону палаток 37-го мадрасского полка: – Ваше место возле тех засранцев.

Кесри было уперся, но он уступал сержанту в чине, а камеронианцы более чем вдвое превосходили бенгальских волонтеров числом. Да еще капитан Ми вдруг принял сторону нахрапистых наглецов:

– Сожалею, хавильдар, но вам придется переехать.

Кесри сдался, а вслед ему неслись насмешки:

– Всяк сверчок знай свой шесток!

– Увидим здесь черножопых – мало не покажется!

На беду, свободным оставалось лишь местечко у самого края лагеря, куда не долетал ветерок, но кишмя кишели комары, нагрянувшие с рисовых полей, да в рощице неподалеку маячили обозленные крестьяне. Однако иного ночлега для роты не предвиделось, и Кесри вздохнул, надеясь, что все это лишь на одну ночь.