Ксеркс не знал, слышали ли фиванцы о его картах и имели ли они представление о масштабах кампании, закончившейся при Марафоне. Ему не требовалось их знание местности, чтобы направить стрелу в цель, но он рассчитывал проверить их верность. Они подтвердили существование прохода, по которому, по словам Артемисии, он мог провести армию в обход неприступных скал. Оттуда, из Фермопил, он мог бы наблюдать за своим флотом, проходя по пустынному берегу с громадным персидским молотом за спиной.

Поднявшись на невысокий холм, Ксеркс натянул поводья и позволил коню пощипать травы. Сам же медленно вдохнул и устремил взгляд вдаль, подняв руку и соединив большой палец с остальными. Этим старым трюком пользовались разведчики, когда нужно было сосредоточиться на чем-то одном.

Хотя расстояние было велико, он смог разглядеть армады, плывущие навстречу друг другу. Греки привели больше кораблей, чем предполагалось. Он невольно затаил дыхание, когда два фронта встретились и прошли насквозь друг через друга, как будто его молот разбил наковальню, по которой ударил. Края фронтов смешались, и он видел, как переворачиваются корабли и поднимаются столбы черного дыма. Битва продолжалась, но он так и не смог понять, у кого получилось лучше. К нему не долетали звуки сражения, он лишь услышал за спиной приказ остановиться, повторенный затем сотнями голосов, пока вся армия не замерла. Топот ног и стук копыт уже несколько дней стояли у него в ушах. И теперь относительная тишина показалась жуткой, особенно когда он представлял страх и крики ярости и боли задыхающихся, тонущих людей, медленно соскальзывающих в холодную глубину, прочь от света. Он содрогнулся при этой мысли.

Ксеркс обернулся, когда на холм поднялся Мардоний в сопровождении старших командиров. Полководец хотел спешиться, чтобы пасть ниц, но Ксеркс поднял руку:

– Я не могу понять… побеждаем ли мы…

Мардоний на мгновение скривился, как будто у него сломался зуб.

– Факты говорят сами за себя, великий царь. Оглянись и посмотри, как мало наших кораблей вообще дошло до места сражения. Жернов мелет впереди, и у нас в два или три раза больше кораблей. Наши капитаны знают, что ты наблюдаешь за ними, знают, что они должны пройти через греков, чтобы присоединиться к тебе, чтобы снова почувствовать на себе твой великий свет.

Ксеркс опустил голову, хотя и не был глупцом. Всю свою жизнь он терпел лесть от людей, которые хотели одолжений или надеялись повлиять на него или отвратить его гнев. Он не научился еще пропускать мимо ушей льстивые слова, особенно от людей поколения его отца, каким был Мардоний. Однако он знал, что нельзя доверять только словам. Он взглянул на полководца и увидел напряженную спину и расслабленные руки. Мардоний действительно выглядел спокойным и уверенным в себе, это с облегчением отметил молодой царь. Таков был его дар – вдохновлять других, и не в последнюю очередь своего собственного полководца. Ксеркс поднял голову и попытался расслабить руки: