— Первым должен пить Фовель, сир, — сказал я, глядя поверх шеи Поммерса на короля.

Ричард хмыкнул:

— Это ты наполнял поилку, не я.

Мы воистину вместе идем через это пекло, подумал я.

Филип, державшийся позади нас вместе с другими оруженосцами, поспешил выяснить, не нужно ли королю что-нибудь. Он принес хлеб, сыр, оливки и вино, но Ричард от всего отказался. Филип, хлопотливый, как наседка, настаивал, предлагал даже посыпанные орехом пирожные из лучших пекарен Акры. Пирожные уже зачерствели и слегка раскрошились, со всех сторон вылезала медовая прослойка.

— Слишком жарко, чтобы есть, — сказал король, отмахнувшись.

Филип посмотрел на меня:

— Руфус?

Я покачал головой. Пища заботила меня меньше всего. Я указал на колонну жандармов, которая тоже остановилась.

— Пойди-ка проверь, как там Рис. Скажи ему, что пирожные от короля. Он все до единого слопает, или я сарацин.

Усмехнувшись, Ричард велел Филипу выполнить мою просьбу, а прочую провизию раздать солдатам.

— Уж вино-то непременно нужно выпить, — сказал он.

Мы собирались снова садиться в седла, когда заметили приближающегося всадника. Он мчался быстро, низко пригнувшись, и то и дело пришпоривал лошадь. Определенно, у него имелись срочные известия.

— Сир! — воскликнул я.

Ричард обернулся с мрачной улыбкой:

— Саладин сделал ход.

Рыцаря звали Джон Фиц-Лукас. Молодой, рьяный, с загорелым дочерна лицом, он был одним из королевских гонцов. Его послали в самый конец колонны — неблагодарная обязанность, вынуждавшая постоянно ехать в туче пыли, поднятой войском. Уже дважды он послушно отправлялся туда, но не привозил важных донесений.

На этот раз все иначе, решил я. Король оказался прав насчет Саладина.

— Сир! — шагов с пятидесяти крикнул Фиц-Лукас. — Сир!

Ричард запрыгнул в седло еще до того, как гонец успел подъехать, и сразу велел рыцарям двора готовиться к скачке. Свернув опустевшую поилку и приторочив ее позади седла, я достал копье. Длинное, с наконечником, неуклюжее, оно до этой поры было обузой. Теперь, возможно, пришло время пустить его в дело.