Тем не менее потребовался не один приказ Ричарда — их передавал я вместе с другими рыцарями, бывшими поблизости, — чтобы все наши товарищи натянули поводья. К тому времени мы почти достигли холмов, среди которых должны были располагаться основные силы врага. Удовлетворенный тем, что его распоряжение исполнено, король развернул коня и один поскакал обратно к берегу. В сопровождающих он не нуждался.

Мы с Торном были слишком заняты, стягивая воедино всех рыцарей двора, и не придали этому особого значения. Всем, кто сетовал на приказ прервать погоню, я объяснял, что напала лишь часть неприятельского войска. Полной победы здесь не достичь, а нашим скакунам потребуются силы, когда такая возможность действительно представится.

Никто не спорил со мной.

В скором времени де Бетюн с улыбкой поздравил меня с этим, и я весьма удивился.

— Воистину наш Руфус стал военачальником, — сказал де Бетюн. Сняв шлем, он утирал подшлемником раскрасневшееся потное лицо. — Придет час, придет и герой.

— Я только исполнял приказ короля, — ответил я, несколько смущенный.

— Да, но так, что пресек все возражения. Хорошая работа.

Я обрадовался, так как очень уважал де Бетюна, и пробормотал слова благодарности.

Мы разбили лагерь у реки Кишон и нашли там, благодаря Абу, большие цистерны, наполненные хорошей водой. Земля и трава поблизости были вытоптаны на большой площади, — следовательно, войско Саладина провело на этом месте по меньшей мере одну ночь. Рис, целый и невредимый, как и де Дрюн, заявил, что странно разбивать свои палатки там, где накануне стояли вражеские, и преклонять голову там, где прошлой ночью спали враги. У меня было такое же чувство.

Не успев даже снять доспехи, Ричард послал за герцогом Бургундским. Тот явился, тоже в доспехах, явно недовольный вызовом. Не стесняясь присутствующих, король устроил герцогу разнос за то, что тот не справился с защитой обоза. Погибли десятки людей, множество повозок выведено из строя. Отныне Гуго не поручат ничего подобного. Не дав герцогу оправдаться, Ричард выпроводил его из шатра.

Гуго являл собой воплощение оскорбленной гордыни. Хотя выговор был заслуженным, выражение его лица не предвещало ничего доброго для будущих совместных действий. Какая жалость, подумалось мне, что французский контингент возглавляет не Генрих Шампанский.

Моя догадка насчет того, куда отправился Ричард в одиночку, подтвердилась, когда в королевский шатер пожаловал де Барр. За обедом он оказался единственным французским рыцарем, и его присутствие было особенно заметно после приема, оказанного Гуго Бургундскому. Король тепло встретил де Барра, они обменялись поцелуем мира. Его посадили по правую от Ричарда руку, и они повели оживленную беседу за легким угощением из хлеба, сыра и оливок. Изматывающая жара стала причиной того, что лишь немногие из гостей испытывали настоящий голод, несмотря на перенесенные в тот день тяготы. А вот про жажду этого сказать было нельзя. Возбужденные тем, как гнали сарацин, мы вкушали вино, будто нектар, этот баснословный напиток богов, которых почитали язычники-греки. По счастью, король приказал как следует разбавить его, иначе на следующий день у всех трещала бы голова.