Я первым заметил тамплиера, во весь опор скакавшего к нам. Из-под копыт коня летели грязь и мелкие камешки. То, как всадник прильнул к его гриве, могло говорить лишь об одном.

— Беда, — сказал я, ощущая одновременно страх и возбуждение.

Ранее тем утром отряд из сотни оруженосцев и жандармов под защитой пятидесяти тамплиеров отправился добывать сено и зерно для коней и вьючных животных. Ушли они как раз в ту сторону, откуда появился всадник.

— Где?

Торн, встряхивая кости, поднял голову.

— Видишь тамплиера? Вон там.

Подумав о Рисе и де Дрюне, я порадовался, что они остались в лагере.

Торн, человек азартный, мельком глянул в ту сторону, затем метнул кости:

— Две шестерки! Я выиграл!

Не обращая на него внимания, я поднялся и вскинул руку, чтобы тамплиер заметил меня.

— Король здесь! — крикнул я.

Под грохот копыт всадник направился ко мне, замедляя ход по мере того, как он приближался к разбросанным повсюду каменным блокам.

— Какие новости? — спросил я, принимая поводья взмыленного скакуна.

— Засада! Орды мамлюков появились отовсюду и почти полностью окружили нас.

Соскользнув с седла, храмовник побежал к Ричарду.

Мы с Торном находились достаточно близко, чтобы слышать печальный рассказ тамплиера. Оруженосцы и жандармы растянулись редкой цепью, как обычно, когда искали траву. Тамплиеры не имели возможности наблюдать за каждым — тоже как всегда. Некоторое время все шло хорошо, но близ селения Бомбрак четыре отряда турок произвели слаженную атаку. Несколько оруженосцев и солдат были убиты прежде, чем тамплиеры успели вмешаться. Враг настолько превосходил храмовников числом, что им пришлось сойти с седел и сражаться пешими.

— Сколько мамлюков, говоришь? — резко спросил король.

— Шесть-восемь сотен, сир, а может, и больше. Нам требуется любая помощь, какую вы сможете оказать.

У меня забилось сердце. Именно такого рода действия были мне по душе.

— Андре, возьми столько придворных рыцарей, сколько сможешь быстро собрать, и немедленно скачи туда, — обратился король к де Шовиньи. — Де Бетюн, пойдешь с ним.