— Не забывай меня, Фердия, — сказала Джоанна. — Как я не забуду тебя.

— Мы снова встретимся, — возразил я. — Мы можем…

Ее палец, приложенный к моим губам, заставил меня замолчать.

— Не произноси слов. Неизвестно, что сулит нам будущее, — прошептала она и припала ко мне в поцелуе.

Господь милосердный, думал я. Дай мне сил пережить это утро. Будь у меня выбор, я предпочел бы снова пойти на турок под Яппой, в отряде всего из тринадцати человек. Но выбора у меня не было, поэтому я сходил вместе с Рисом в бани, а затем принялся собираться в дорогу.

Назначенный час настал слишком скоро. Я принарядился как мог: надел синюю фламандскую тунику тройной окраски, лучшую из всех, что были у меня, и новые шоссы. Мои пояс и сапоги Рис начистил так, что кожа блестела. Все это, разумеется, ради Джоанны, которая пустилась в путь.

Разбитый горем, но изо всех сил старавшийся казаться невозмутимым, я вместе с королевским двором отправился в гавань, где на проводы двух королев собралась целая толпа. Взгляд Джоанны скользнул по мне, когда я стоял среди других придворных, и мои губы растянулись в улыбке, но она не подала виду, что узнала меня. Было больно, хотя я понимал, что это ничего не значит.

Бедная Беренгария была безутешна. Снова и снова она говорила на ломаном французском королю о том, как она хочет, чтобы он плыл вместе с ней. Ричард с не свойственным ему смущением похлопывал ее по плечу и уверял, что ему нужно уладить множество дел в этих местах. На ее просьбы перепоручить дела другим он возражал, что честь обязывает его довести до конца хотя бы один вопрос.

— Гийом де Прео добровольно пошел в плен, любимая, чтобы спасти меня, — сказал Ричард. — Я не могу уехать отсюда, пока он не освобожден. И не уеду. Переговоры идут успешно, но я не успокоюсь, пока собственными глазами не увижу его.

Видя его решимость, Беренгария предложила остаться до тех пор, пока король не будет готов уехать. Ну что значит еще седмица? Но и тут Ричард был неумолим. Время и так достаточно позднее для того, чтобы пускаться в плавание через Греческое море; каждый день отсрочки чреват встречей с сильными ветрами и штормами. Безопасность ее и Джоанны значит для него больше, чем возможность путешествовать вместе как муж и жена.

Не отрывая глаз от Джоанны, я готов был поддержать Беренгарию и умолять короля исполнить ее просьбу. Но ничего подобного я не сделал, а вместо этого крепился как мог. У меня тоже оставалось дело в тех краях: следовало даровать свободу Абу.

Когда Беренгария успокоилась, Ричард поцеловал ее нежно, но почти рассеянно и пообещал свидеться к Новому году. Затем препоручил ее заботам де Шовиньи, который поклонился и дал клятву отдать за королеву жизнь, если понадобится. Ричард повернулся к Джоанне и распахнул объятия. Ее скорлупа дала трещину, и она прильнула к нему, плача как маленькая.