— И его брат Сафадин тоже. — Король посмотрел на меня. — Как там арабы?

Во время затишья в войне брат Саладина прислал Ричарду в знак восхищения его доблестью двух великолепных скакунов.

— Чудесно, сир. Вскоре вы сможете на них проехаться, — сказал я, надеясь, что моя ложь звучит убедительно.

— Не так уж скоро. По правде сказать, я слаб, как новорожденный котенок. Божьи ноги, от этой болезни так просто не оправишься.

Он надолго замолчал. Мне показалось, что король снова заснул, но тут он заговорил:

— Тамплиеры и госпитальеры… Они прибыли?

Он еще в горячке, решил я, или не вполне пришел в себя. Минули недели с тех пор, как поступили последние вести от великих магистров. Они не стремились занимать крепости, так как понимали, что не удержат их без Ричарда. И поскольку королю требовалось вернуться в Акру для поправки, Яппа и Аскалон магистров не занимали.

— Нет, сир. Они не придут, — ответил я мягко.

— А как этот мошенник Гуго Бургундский — до сих пор хворает?

— Сегодня поутру из Акры пришло известие, сир. Он умер.

Невелика потеря, добавил я про себя.

Голова Ричарда приподнялась на подушке, глаза оживились.

— Правда?

Я кивнул.

— Ну хоть какие-то хорошие новости. — Король явно чувствовал себя лучше. — Рать Саладина по-прежнему здесь?

— Да, сир.

— Как наше войско?

Я не мог ему солгать — не имел права.

— Не очень, сир. В лагере свирепствуют болезни.

Я подумал про Риса и де Дрюна и порадовался, что они поправились.