— А завтра? Что будет с дядюшкой завтра?

— Известно что, — выдержав паузу, произнес Савельев, провожая партнершу на прежнее место в ожидании новых фигур. — Возвратится обратно в свою деревню…

Татьяна успела ответить лишь вопросительным взглядом, поскольку по ходу танца должна была выйти в центр и встретиться там с дамой из противоположной пары. Несмотря на пояснения Савельева, она люто ревновала и видела в Елене соперницу. Виконтесса с удивлением поймала на себе воинственный взгляд юной девицы. Поравнявшись друг с другом, дамы слегка соприкоснулись руками, как было предписано правилами французской кадрили, и перешли к противостоящим кавалерам.

— Кто эта сердитая молодая особа? — поинтересовалась виконтесса у Савельева, когда он исполнял с нею круг влево.

— Дочь сенатора Головина, — сообщил тот и, подумав немного, успел добавить: — Нынешняя невеста вашего бывшего жениха…

Возвращаясь к своему партнеру, Элен де Гранси снова встретилась с Татьяной и вновь коснулась ее руки. Теперь и она разглядывала девушку со жгучим, нескрываемым интересом.

— Так вы обручены с дочерью сенатора? — первым делом спросила она у Шувалова.

— Это, очевидно, разболтал господин жандарм? — Он бросил гневный взгляд на Савельева. Тот ответил ему ехидной улыбкой.

— Вы с ним знакомы? — удивилась Елена. — Что вас может объединять?

— Давняя дуэль и шрам на его лице. Это мой автограф, — не без гордости сообщил Евгений.

— Вы дрались с Савельевым? — сдвинула брови она. — Значит, вы все знаете…

— Мы встретились с ним случайно в Васильевском остроге. Он сам все мне рассказал, и мы, естественно, дрались.

— Теперь понятно, почему вы меня не искали.

— Одну попытку я все-таки предпринял, — возразил Шувалов. — Года через три по возвращении из парижского госпиталя я съездил в Савельевку, чтобы убедиться в правдивости неприглядной исповеди Савельева. Я увидел приходскую книгу с записью о вашем венчании и остался в полной уверенности, что вы живете в Петербурге, с вашим законным супругом…

— Никогда бы этого не было! Слышите? Никогда! — Виконтесса так разгорячилась, что сама себе удивлялась.

— Но ведь вы добровольно вступили с ним в брак?

— В порыве отчаяния, Эжен. Я была глуха, слепа и, боюсь, безумна! Никто в целом свете не хотел мне помочь в моей тяжбе с дядюшкой, а он вызвался сразу, и так решительно. Боже! — Ее лицо пугающе исказилось. — Это было еще одно, самое ужасное унижение! Когда я вспоминаю о нем, мне хочется покончить с собой!

— И все же, самого ужасного вы тогда избежали. — Шувалов не разделял пафоса своей партнерши и рассуждал спокойно. — Приходской священник не допустил гнусного оборота событий и обвенчал вас по всем правилам. И наконец, вы отомщены. Верите или нет — Савельев до сих пор хранит вам верность! Вынужденно или добровольно — вот чего я не понял, признаюсь…