– И где же он? – отрывисто спросил Кайлер.

– Я его повесил.

– Повесили? – переспросил Кайлер. – Без суда?

– В суде не было надобности.

– И даже не допросили?

– Для допроса я притащил сюда эту женщину.

Кайлер сейчас был очень зол, даже голос его скрипел от злости.

– Пусть капитан фон Кляйн судит о здравом смысле ваших поступков, – сказал он.

Кайлер повернулся к Розе, взгляд его упал на ее связанные руки, и он схватил ее за запястье.

– Комиссар Флейшер, как долго у этой женщины связаны руки?! – озабоченно воскликнул он.

– Должен же я был принять меры, чтоб она не сбежала, – пожал плечами он.

– А вы посмотрите сюда! – Кайлер указал на руки Розы.

Они у нее действительно распухли, пальцы посинели и отекли, торчали не шевелясь, казались мертвыми и ни на что не годными.

– Я должен был принять меры, – вскинул голову Флейшер, он почувствовал в тоне этого замечания неудовольствие.

– Дайте-ка мне ваш нож, – приказал Кайлер старшине, отвечающему за порядок на трапе.

Тот достал большой складной нож. Открыл лезвие и протянул нож лейтенанту.

Кайлер осторожно просунул лезвие между запястьями Розы и перерезал веревку. Путы опали, и она вскрикнула от боли: в ладони и пальцы хлынула свежая кровь.

– Если вы ее не покалечили, считайте, вам повезло, – с негодованием пробормотал лейтенант, массируя ей опухшую руку.

– Она преступница. Очень опасная преступница, – огрызнулся Флейшер.

– Она женщина – значит, заслуживает особого внимания. А не такого варварского обращения.