– Манали, где ты?

– Кто там? – тихо откликнулся Себастьян.

Человек вскочил на ноги и поспешно направился к нему.

– Это я, Мохаммед.

– Мохаммед? – испуганно переспросил Себастьян. – А ты что тут делаешь? Ты же должен быть вместе с Фини на стоянке возле Абати.

– Фини погиб, – скорбным шепотом отозвался Мохаммед, так тихо, что Себастьяну показалось, будто он ослышался.

– Что? Что ты сказал?

– Фини погиб. Германец пришел с веревками. Он повесили его в роще хинных деревьев возле реки Абати, а когда он умер, бросили его на съеденье птицам.

– Что ты такое говоришь?! Не может быть! – воскликнул Себастьян.

– Это правда, – сказал Мохаммед со слезами на глазах. – Я сам это видел, своими глазами, а когда германец ушел, я перерезал веревку и опустил Фини на землю. Я завернул его в свое одеяло и похоронил в норе муравьеда.

– Погиб… Флинн погиб? Не могу поверить!

– Это правда, Манали.

В красном свете костерка лицо Мохаммеда казалось совсем старым, осунувшимся и изможденным.

– Это не все, Манали, – облизав губы, продолжал он. – Есть еще кое-что.

Но Себастьян сейчас не слушал его. Он пытался осмыслить услышанное, страшная новость о смерти Флинна не укладывалась у него в голове. Он никак не мог представить себе Флинна висящим на веревке с петлей на шее, с распухшим, побагровевшим лицом, Флинна, завернутого в грязное одеяло и впихнутого в муравьедову нору. Флинн мертв? Да нет же! Флинн так велик, так полон жизни – нет, кого-кого, а Флинна убить невозможно!

– Манали, послушай меня.

Себастьян ошеломленно мотал головой, не в силах поверить в смерть Флинна. Да нет же, этого быть не может, думал он.

– Манали, германец… германец забрал нашу Долговласку. Ее связали веревками и увели с собой.

Себастьян заморгал и резко отпрянул назад, словно ему дали мощную оплеуху.

– Врешь! – прошептал он, и ему вдруг захотелось оглохнуть, чтобы только не слышать этих страшных слов.