Я бы еще долго мог клясть себя на все лады, если бы не Жан.

— Здесь!

Его возглас вывел меня из пелены моих черных мыслей, и я огляделся. Церковь осталась довольно далеко позади, а Жан указывал место у подножия огромного дерева.

— Кажется, я закопал его здесь! — И с этими словами он вонзил в землю орудие, которое всего лишь пару часов назад послужило нам совсем для иных целей. У меня опять закрутило в животе, а в голове всплыл звук трескающихся костей.

Француз ковырялся не менее четверти часа. Он взмок, пот градом катился по его лицу, рубашка мгновенно промокла. Я вдруг почувствовал, как утро постепенно вошло в свои права, и африканская жара подкралась незаметно, пока я блуждал в лабиринте своих невеселых мыслей. Тем временем мой друг все бубнил себе под нос какие-то французские ругательства, что я понял по выражению, с которым он их произносил. И, судя по всему, с каждым новым словом они становились все более изощренными.

— Жан, — в итоге восхитился я, — все-таки удивительно красивый у вас язык! Даже когда ты грязно ругаешься, звучит просто изумительно!

Он ничего не ответил, продолжая раскапывать и без того уже немалую яму. Меня так и тянуло за язык выдать соответствующую моменту реплику, но именно в этот момент кирка звякнула, наткнувшись на что-то металлическое. Жан глянул на меня и в его глазах мелькнул огонь надежды и торжества. Он бросил свое орудие, опустился у ямы на колени и принялся разгребать землю руками. Через мгновение француз уже стоял рядом со мной, придерживая на ладони небольшую железную коробочку из-под карамелек. Секунду он медлил, потом осторожно расшевелил проржавевшую, залипшую крышку и с некоторой натугой открыл ее. Медленно вынул то, что лежало на ее дне, и некоторое время стоял так, зажав предмет в руке, а потом раскрыл ладонь. В это самый момент луч солнца пробился сквозь густую крону дерева и озарил минерал. Никогда в жизни я не видел такой красоты! Камень напоминал по форме большой боб и был ярко зеленым, как молодая трава. Он так сильно сверкнул в солнечном луче, что я даже зажмурился.

— Не правда ли он великолепен? — с откровенным восхищением произнес Жан. — Воистину, он подобен алмазу! Редчайшая разновидность зеленых гранатов. Камень такого размера является истинной редкостью. Ты только полюбуйся, какой красавец! Да уж, это стоило ночной потасовки!

Последняя реплика моего друга изрядно меня удивила. — Жан, ты случаем не спятил? Что значит стоило? Нас чуть не убили этой ночью!

— Так ведь не убили же! — воскликнул француз, по-прежнему не отрывая взгляда от своего сокровища. — Эх, Стас! У нас такое богатство в руке, а ты говоришь о каких-то там зомби! Забудь! Мы их укокошили! Освободили землю! Сделали доброе дело! И были вознаграждены!