– Они сбежали? – насторожилась Александра.

– Нет, не сбежали, их выпустили. Это что-то вроде терапии. Ну, прекрасная русская природа смягчает самые суровые сердца, так еще Некрасов говорил.

Капанидзе хмыкнул. Я видел, как пальцы у него мелькали, сплетая светлые волосы Александры в красивенькие косички.

– А если они на самом деле сбежали? – услышала нас Жохова. – Если они нас на пики посадят?

Я чуть не поперхнулся языком. Конечно, от Жоховой можно ожидать всего, что угодно, но чтобы она была знакома с уголовной терминологией…

– Жохова, а ты, случаем, сама не того? – поинтересовался Пятахин. – Двушечку не мотала? Помню, тебя как-то долго в городе видно не было…

– Да она в психушке лечилась, – сказала Снежана. – Это все знают.

– Я не лечилась…

– А надо было, – хихикнула Снежана. – Укольчики поделать…

– Я тебе… – начала заводиться Жохова.

Жмуркин брякнул кружкой по столу.

– Успокойтесь! – велел он. – А ну-ка немедленно успокойтесь все! Ничего страшного не произошло, а вы уже впали в истерику. Все в порядке. Надо спросить…

Жмуркин повернулся к Капанидзе.

– Чего? – зевнул Капанидзе, не отрываясь от Александровых косичек.

– В лесу кто-то еще есть? – спросил Жмуркин строго. – Кроме нас?

Капанидзе пожал плечами.

– В лесу всегда кто-то есть, – философски заметил он. – Туристы, грибники, рыбаки. Многих тянет на природу. А с чего вы взяли?

– Вот Павел, – Жмуркин кивнул на Лаурыча. – Павел видел возле речки палатки.

– А, эти… – беспечно почесался Капанидзе. – Ну да, палатки. Вчера по реке прибыли. Вроде как плывут куда-то. Или идут. У них кто-то заболел, решили переждать.

– А руководитель у них есть? – спросил Жмуркин.