Александра остановилась у колодца и уселась на перевернутое ведро, опять же вполне по-русски.

– Кассиус – он в воде понимает, – сказала она.

Кассиус – это Болен, перевел я для себя. Он понимает в воде, это мы знаем, заслуженный дайвер ФРГ, как нырнет – мало не покажется. Кстати, его самого что-то до сих пор не видно.

– У него папа… – Александра задумалась. – Водный специалист. И сам Касси тоже очень воду знает. Он считает, что родник забило. Родник там, где болото, в котором Влас вчера тонул.

– Полелюев колодец, – пояснил я.

– Да, колодец. Он говорит, этот бочаг можно спустить, а потом выкопать на дне глиняную пробку – и родник снова потечет. И эти… Колодцы. Они тоже прочистятся.

Неплохая идея. Болен, кажется, тоже толковый парень. Не говоря уж про Дитера. Однако немцы – люди для человечества, кажется, вполне полезные, даже обидно за своих, то «Настурции страсти», то «Апрельский пал», то на крышу с гусем, то в канаву с молитвой.

А Александра вполне себе еще и красивая. Особенно с косичками.

– Он хочет нырнуть, посмотреть, – сказала она. – Кассиус.

– Нырнуть?

– Да. В тот колодец. Посмотреть, как там. Он говорит, что этот колодец легко спустить, что он может найти… Пробку.

– Не знаю. Мне кажется, это не очень хорошая идея. Я имею в виду нырять. Это опасно…

– Он уже ныряет, – улыбнулась Александра.

Я рванул за Жмуркиным.

Начальство уже сидело за столом и пило чай вприкуску. Перед ним стояло сразу три железных кружки и небольшая горка белого и неровно колотого сахара, я такого даже и не видел. Наверное, Капанидзе из каких-то своих запасов притащил. Жмуркин увидел меня и сразу все понял. Спросил неприветливым голосом:

– И что опять?

После нашего путешествия этот вопрос будет ему сниться в затяжных безнадежных кошмарах.

– Болен нырнул в колодец, – сказал я. – В Полелюев.

– Кто нырнул в колодец?

– Кассиус.