– Уффф, дышать у вас совсем нечем. Как вы маетесь-то тут целыми днями? – только присев, сказал Замятин и сразу же поднялся, порывисто подошел к окну, дернул в сторону тяжелую пыльную штору так, что плотное сумеречное пространство комнаты, казалось, ощутимо заколыхалось от его быстрых, уверенных движений. Выдохнув облако поблескивающих пылинок, штора отлетела к стене. Комнату заполнил яркий свет летнего дня, неторопливо тесня антуражный полумрак к углам. В конце концов, дрогнув в последний раз, словно от болевого шока, сумрак рассеялся окончательно. Хрустнула и заныла застоявшаяся оконная рама, поддаваясь напористой руке. Успенский ощутил затылком освежающий ветер, услышал шум улицы.

– И свечи у вас коптят, – озабоченно констатировал Иван Андреевич, вернувшись к столу, и дунул сначала на правый фитиль, потом на левый.

Вадим Сигизмундович сидел перед ним смиренно и молча. Он понимал – причина неожиданного визита майора откроется ему без лишних вопросов и довольно скоро. Больше того, он предпочел бы не узнать о ней никогда, но чувствовал, что укрыться от этого знания уже не получится.

– А я, собственно, по вашу душу, – не стал томить Замятин. – Да и не только по вашу. Тут вот какое дело – поговорили мы тогда с вами, ну, вы помните, познакомились, так сказать. А потом я подумал, дай-ка получше узнаю, что это за хороший человек – Вадим Сигизмундович Успенский. И от чего это ему конец света кругом мерещится? Решил про вас справки навести. Ну, может, помочь надо, легко ли одному с концом света бороться? А поскольку я в органах работаю, то и справки по своим каналам стал наводить, простым путем пошел, в общем. И, представляете, совершенно для себя неожиданно выяснил интереснейшие факты.

За спиной Замятина в проеме двери суетились незнакомые люди, громко переговариваясь, двигаясь также уверенно и резко, как майор. Прислонившись плечом к косяку, стояла Света, сложив под грудью руки и кусая губу.

– Володя, документацию всю изъяли? – крикнул Замятин в сторону коридора.

– Работаем, Иван Андреевич. Там на втором этаже в кабинете директора этого притона ребята с бухгалтерией разбираются. А на ресепшене, похоже, все.

– Так, вот. – Замятин снова обратился к Успенскому. – На вас, оказывается, целый ворох заявлений о мошенничестве скопился в самых разных отделениях полиции нашей многострадальной родины. Что там только не написано: и мужа обещали вернуть – не вернули, и ребеночка бесплодной паре обеспечить, и порчу снять. В общем, целая поэма, я прямо зачитался. И все это за деньги, разумеется, очень немалые. Мошенничество в особо крупных в каждом заявлении. Есть и такие, где вы людей брались лечить от рака, например. Рассказать, чем в семьях таких заявителей дело кончилось, или сами догадаетесь?