— А как там твоя девушка — Юлия? С ней все в порядке?

— Есть кое-какие ожоги, а так ничего, — сбивчиво ответил Катон. — Послание мне с нарочным прислала. Сам-то я ее с той поры не видел.

— Вовсе не обязательно передо мной оправдываться, дружище, — с легкой лукавинкой улыбнулся Макрон. — Просто отрадно сознавать, что она по-прежнему с нами. Если выберемся из этой переделки, у тебя есть какие-то… намерения?

— Не знаю, — пожал плечами Катон. — Говорить пока рано. В смысле, я-то бы, может, и вознамерился, но ведь она дочь сенатора, а я кто? Простой солдат.

— Не скажи, — ревниво возразил Макрон. — Солдат, но отнюдь не простой. Я бы даже не стал загадывать, до каких высот ты когда-нибудь дорастешь, Катон, но твои дарования у всех на виду. Включая посланника. Лично я думаю, он бы с охотой принял такого, как ты, себе в родню. А иначе он просто олух. Причем учти, такого впечатления он на меня явно не производит.

— Это уж точно, — отчего-то с некоторым унынием ответил Катон. — Не думаю, что мои отношения с Юлией так и останутся вне его видимости. Если он уже о них не прознал.

— Отношения? — проницательно поглядел на друга Макрон. — О какого рода отношениях мы, так сказать, ведем речь?

— Ты на что намекаешь? — ощетинился Катон.

— Я? На то и намекаю: вы уже успели меж собой, э-э… попритираться? — Катон насупился, вызвав у Макрона беззлобный хохоток. — Или, если принарядить обнаженность моей фразы, не заложили ли вы уже основу для вхождения во врата интимности?

Теперь рассмеялся уже Катон:

— Где это ты поднахватался таких слов?

— Да в одной книге. Какая-то там романтическая размазня, но мне тогда просто нечего было читать. Тем не менее откройся другу: было дело или нет?

Катон, помедлив, нехотя кивнул, на что Макрон ответил вздохом.

— Ну ты и хват. Ишь, какой прыткий. А я уж было возмечтал, что Семпроний будет иметь на тебя виды. Если она залетела, а он узнает об этом прежде, чем у тебя будет шанс обставить с ней все как с честной женщиной, запа́хнуть это может скверно. Ты же знаешь, как эти аристократы могут быть щепетильны. Чистоплюи, одно слово.

— Так что же мне было делать? Я люблю ее. А обернуться вполне может так, что мы все окажемся мертвы еще прежде, чем кто-то узнает, что она в положении. Так что же нам, сдерживать себя лишь для того, чтобы умереть в никому не нужном целомудрии?

— Хочешь сказать: куй железо, пока дают? — горько хмыкнул Макрон. — А знаешь, если честно, то я б на твоем месте, возможно, поступил бы точно так же.

— Ты-то? — усмехнулся Катон. — Да ты бы впился в женщину быстрее, чем Цицерон в зад триумвирату![25]