– Я ничего не вижу, – пожаловалась она.

– Думаю, ты хорошо изучила эту дорогу. Только с волками поосторожнее.

– Я пойду с вами, – предложил Исаак.

– Никуда ты не пойдешь, – сказала Олив, направляя на него пистолет.

– Олив, не валяй дурочку, – сказала Сара.

– Иди, иди.

– Увидимся, – бросила Сара Исааку. – А ты, – это уже дочери, – когда успокоишься, возвращайся домой.

Исаак и Олив смотрели, как она растворилась в ночи.

– Зря ты отпустила ее одну, – попенял ей Исаак.

– Я бы не стала ее убивать. Как и тебя. – Олив опустила пистолет и зажгла фонарь. В ярком свете стало видно, каким настороженным выглядел Исаак.

– Господи, – сказала она. – Ты хоть знаешь, что случилось с твоей сестрой?

– А что с ней случилось?

– Конечно, моя мать не потрудилась тебя посвятить в то, какую цену заплатила Тереза за твой «героизм».

– Не надо секретов, Олив. Мне это не нравится.

– От кого я это слышу!

– Что они ей сделали? – Охватившая его паника была неподдельной, и Олив, сжалившись, рассказала ему про Хорхе и Грегорио, про откромсанные волосы Терезы, и касторовое масло, и ночные блуждания по коридорам.

Его лицо мучительно скривилось.

– Ты-то зачем обрилась наголо?

– Чтобы ей было легче. Не так одиноко.

Отвернувшись от фонаря, Исаак уставился в темноту.