Во время очередного перерыва между операциями, когда военврач вышел из палатки покурить на свежем воздухе, к нему подошёл военврач Ильин в заляпанном свежей кровью халате, хирург с соседнего стола, тоже решивший выкурить папиросу. Блестя круглыми стёклами своих очков, он сдержано поприветствовал коллегу и произнёс:

Как дела, Лёва? Мальчика с ранением в живот прооперировал?

Да, вдыхая в себя табачный дым, кратко ответил Брахман.

Выживет? тоже глубоко затягиваясь, спрашивает Ильин.

В ответ Брахман лишь неопределённо пожимает плечами и снова глубоко затягивается.

Перед войной я с группой врачей ездил в Германию - мы ведь дружили. Помимо общей программы немцы любезно показали всемирно известную клинику "Шарите", дом-пансионат для реабилитации и восстановления раненых и госпиталь для тяжелораненых, начал вспоминать былое Ильин, стряхивая папиросный пепел прямо себе под ноги. Их начальник дивизионной медслужбы с чудным таким званием обер-фельдарцт, вместе со свитой подчинённых сопровождал нашу делегацию и всё показывал. После посещения госпиталя для "тяжёлых", этот немец объяснил всем присутствующим, что у них в Вермахте принято в первую очередь спасать раненых, получивших раны лёгкой и средней степени тяжести. Таким счастливчикам стараются сразу оказать первичную помощь, отправить в полевой госпиталь, быстро уложить на стол и прооперировать, а солдатами, у которых тяжёлые ранения, они занимаются в последнюю очередь. Скажешь не по-человечески, не по-людски? Да, не по-людски! У немцев на лицо здоровый прагматизм - после кратковременного излечения они стараются максимально быстро вернуть солдат в действующую армию... А у нас всё по-другому - мы боремся за жизни даже при самых безнадёжных ранениях.

Да, Антон, у нас по-другому... Иначе быть не может и не будет. Мы же советские люди... и честно служим своему делу, в перерывах между затяжками, тихо произносит Брахман. Видел, что тебе сейчас сёстры готовят "животника" и он тоже совсем молоденький. Судя по времени, часов пять-шесть? Если кишки не стухли, есть шанс... слабенький такой, но он есть. Да, ты и сам знаешь.

Да, попробуем побороться за жизнь и этого мальчика, Ильин выбрасывает куда-то прочь докуренный окурок. Он поворачивается спиной к Брахману и подходит к входу в палатку, но прежде чем отправиться к своему рабочему месту у операционного стола и встать под тусклый свет лампы, произносит: Хорошо, что у нас здесь пока нет большого наплыва раненых. Чувствую, что уже завтра-послезавтра всё будет совершенно по-другому...

Ближе к часу ночи смена в операционной закончилась и Мария, быстро перекусив миской пшённой каши с куском хлеба, запив еду горячим морковным чаем, отправилась отдыхать к себе в палатку для персонала. Девушка стала раздеваться и уже собралась залезть под колючее солдатское одеяло, чтобы по удобнее свернуться калачиком и заснуть, как открыв входной полог внутрь палатки, вошла командир приёмно-сортировочного взвода старший военфельдшер Лисовецкая, внеся вместе с собой осенний холодок. Увидев подчинённую, женщина произнесла: