– Вероятно.

– «Вероятно», – издевательски повторил епископ Ассер. – А какова в этом твоя роль, господин Утред?

Насмешка, с которой он произнес мое имя, была острой, как клинок Вздоха Змея.

– Ввести нас в заблуждение? Предать нас? Перебить еще больше христиан?

Он снова встал, осознав свое преимущество.

– Именем Христа! – взвыл он. – Я приказываю арестовать этого человека!

Никто не двинулся, чтобы меня схватить.

Этельред сделал жест двум своим гвардейцам, но этому жесту не хватало убедительности, и ни один из них не шевельнулся.

– Господин Утред здесь, чтобы защитить меня, – прервала молчание Этельфлэд.

– У тебя есть для защиты воины всего народа, – возразил Ассер, обводя рукой людей, сидящих на скамьях.

– Зачем мне нужны воины всего народа, если у меня есть господин Утред? – спросила Этельфлэд.

– Господину Утреду, – резко отозвался Ассер, – нельзя доверять.

– Вы только послушайте этого валлийского засранца, – обратился я к сидящим на скамьях. – Валлиец говорит, что саксам нельзя доверять? Сколько из вас потеряли своих друзей, сыновей или братьев из-за предательства валлийцев? Если датчане – худшие враги Мерсии, то сразу за ними следуют валлийцы. Мы собираемся брать уроки верности у валлийца?

Я услышал, как отец Пирлиг что-то бормочет за моей спиной на валлийском. Подозреваю, он оскорблял меня, но хорошо понимал, почему я все это говорю.

Я взывал к глубоко укоренившемуся недоверию всех мерсийцев к валлийцам. С тех пор как появилась Мерсия где-то в дебрях забытых времен, валлийцы совершали набеги на земли саксов, чтобы угонять скот, забирать женщин и ценности. Они считали нашу землю своей «потерянной землей», и в сердцах валлийцев вечно жило желание прогнать саксов обратно за моря. Поэтому мало кто в зале Этельреда питал любовь к своим вековечным врагам.

– Валлийцы – христиане! – закричал Ассер. – И теперь пришла пора всем христианам объединиться против грязных язычников, которые угрожают нашей вере. Смотрите!

Епископ вновь ткнул в меня пальцем:

– Господин Утред носит символ Тора. Он – идолопоклонник, язычник, враг нашего всемилостивого Господа Христа!

– Он – мой друг, – отрезала Этельфлэд. – И я доверяю ему мою жизнь.

– Он – идолопоклонник! – простонал Ассер, очевидно считая – это худшее, что он может обо мне сказать. – Он нарушил свою клятву! Убил святого! Он враг всего, что нам дорого, он… – Он сбился и затих.