– Аминь! – проревел отец Пирлиг.

– Как погиб господин Алдхельм? – уточнил епископ Ассер.

– Еще придет время для печальных историй, когда более настоятельные вопросы будут разрешены, – бросила Этельфлэд, не взглянув на Ассера. – Сейчас я хочу узнать, как мы победим ярла Хэстена.

Следующие несколько мгновений были полны сумятицы. По правде сказать, никто из собравшихся господ не знал, насколько серьезно вторжение Хэстена. По меньшей мере дюжина посланцев явились в течение ночи в Глевекестр, и все они принесли ужасные вести о жестокой и внезапной атаке датских всадников. Слушая разные донесения, я понял, что Хэстен задумал сбить мерсийцев с толку. Он, должно быть, возглавлял две или три тысячи человек и разделил их на маленькие отряды, велев им быстро разграбить и уничтожить все на своем пути в Северной Мерсии. Невозможно было сказать, где именно побывали датчане, потому что они появлялись повсюду.

– Чего они хотят? – жалобно спросил Этельред.

– Хэстен хочет сидеть там, где сейчас сидишь ты, – бросил я.

– У тебя нет полномочий здесь говорить, – прорычал епископ Ассер.

– Епископ, – твердо произнесла Этельфлэд, – если вы можете сказать что-нибудь полезное, будьте добры, скажите это. Но если вы просто собираетесь мешать, пожалуйста, идите в церковь и излейте свои жалобы Богу.

За этими словами последовало ошеломленное молчание.

Настоящая власть в этом зале принадлежала епископу Ассеру, потому что он являлся посланником Альфреда, однако Этельфлэд публично высекла его.

Женщина спокойно встретила негодующий взгляд священника и не отводила глаз до тех пор, пока Ассер не потупился первым. Потом Этельфлэд повернулась к лордам.

– Вопросы, на которые нам надо ответить, просты, – сказала она. – Сколько здесь датчан? Какова их цель? Сколько людей мы можем собрать, чтобы противостоять им? И откуда мы возьмем этих людей?

Этельред все еще казался ошеломленным возвращением жены. Каждый господин в зале, очевидно, знал об их разрыве, однако вот – Этельфлэд здесь, спокойно держит мужа за руку. Никто не осмелился бросить вызов ее присутствию, а сам Этельред был так потрясен, что позволил ей возглавить совет, и она хорошо с этим справлялась.

Во взгляде Этельфлэд была мягкая безмятежность, но за этой безмятежностью скрывался великий ум, как у ее отца, и воля, столь же сильная, как у ее матери.

– Не говорите все сразу, – велела она, перекрыв поднявшийся гвалт. – Господин Элфволд, – она улыбнулась мрачному с виду мужчине, сидевшему ближе всех к помосту, – твои земли, похоже, пострадали сильнее прочих. Так сколько, по твоему мнению, насчитывается врагов?