Дорвавшись наконец до недоступных ему ранее радостей жизни, этот новый жуир не знает преград и предаётся кутежам со всей силой давно накапливаемой неизжитой жажды к пряным дразнящим развлечениям. «Вилла Родэ», ещё недавно видавшая в своих стенах Григория Распутина, стала излюбленным местом и нового петроградского кутилы. Как и раньше, каждый вечер, едва затихал на ночь большой шумный город, вереница автомобилей, перегоняя друг друга, мчалась по Каменноостровскому проспекту и, пролетая стрелой через Строгановский мост, останавливалась у дощатого забора видавшей виды «Виллы»…

Непринуждённое веселье царило до глубокой ночи. С шумом и гиканьем разъезжалась ватага пьяных жуиров с визжащими дамами почти под утро, когда на обледеневших тротуарах устанавливались уже бесконечные голодные хвосты. Неслись в туманную ночную темень пьяные моторы. Их седоки не страшились обычной опасности петроградской ночи, грабители и налётчики были им нипочём, ибо были они зачастую с ними одного поля ягоды…

История никого не учит потому, что никто не учит историю. А ведь точно так же в девяностые журналисты увлечённо лепили образ нового русского. Прав был Маяковский и все, кто говорили вслед за Гегелем: история повторяется…