Вскоре после Октябрьского переворота Родэ уже председательствовал в правлении Союза владельцев ресторанов и гостиниц. От клиентов на «Вилле» не было отбою: всплывшие со дна хозяева жизни тоже желали развлечений. Новые жуиры, вскормленные ржавой бочковой селёдкой, теперь небрежно размешивали серебряными вилками ананасы в шампанском. Так что и ресторан с кафешантаном, и кабаре «Ночная бабочка» процветали.

После красногвардейского налёта всё рухнуло. Ограбленного Адолия Сергеевича сунули в кутузку, откуда его не без труда вызволил Горький. Потребовалось даже ходатайство Всероссийского союза оркестрантов и Российского общества артистов цирка и варьете.

Новое предложение Горького пришлось кстати: Родэ энергично взялся за Дом учёных. Победившая партия интересовалась деньгами и оружием, а не мозгами. Интеллектуалы голодали — работы не стало, всё кругом порушено, жить не на что… Таланты Адолия Сереевича оказались незаменимы. Он подкармливал, выбивал вещевые и хлебные пайки, надоумливал Горького — к кому обратиться, что сказать, как поступить. Стараниями Родэ не все светлые умы утекли тогда за рубеж. Благодарные новые обитатели дворца дали Дому учёных своё название — Родэвспомогательный дом.

Не остался без внимания ещё один великокняжеский особняк, глядящий и на Неву, и на Миллионную улицу с Марсовым полем. Его построили при Екатерине Великой. Она подарила его своему любовнику, графу Орлову. Но тогдашние строители, подобно нынешним, работали не спеша. Граф терпеливо дождался окончания строительства — и умер, пока дворец отделывали тремя десятками сортов мрамора.

Мраморный дворец побывал собственностью казны. Принадлежал сыну императора Павла, великому князю Константину. Когда Константин Павлович, женившись на польской княгине Лович, отказался от престола в пользу Николая Первого — роскошный дворец снова перешёл в казну. Его называли не только Мраморным, но и Константиновским: после Константина Павловича дворцом владел ещё сын императора Константин Николаевич, а следом — внук, Константин Константинович.

Этот великий князь оказался не только последним владельцем, но и последним из императорской семьи, кто по всем правилам был похоронен в соборе Петра и Павла. Президент Российской академии наук, главный начальник военно-учебных заведений и прославленный поэт К.Р. умер от горя, потеряв на войне сына и зятя. До гибели остальных трёх сыновей, сброшенных в алапаевскую шахту, он не дожил.

По себе К.Р. оставил светлые лирические стихи и изящные романсы. Его пьесу «Царь Иудейский» запретил Синод, несмотря на то, что автор — дядя императора, а Михаил Булгаков положил «Царя…» в основу романа «Мастер и Маргарита».