Я услышал, как заскрипел пол у него под ногами.

Внезапно из-за стойки послышалось жуткое бормотание, потом раздался шум падения тела, завершившийся отвратительной икотой.

— Сегодня для нас это не имеет значения; все происходит в другом времени, — произнес омерзительный голос.

Я наобум нанес сильнейший удар в пустоту, но мой кулак встретил какое-то препятствие; послышался крик боли.

— Да, господин Жак, у вас тут состоялась отличная попойка, — сказал, улыбаясь, Кобюс.

Я ошеломленно огляделся.

Я сидел в ярко освещенном зале «Лукавого китайца».

— Бедный господин Геррит, вы очень удачно заехали ему по физиономии, — сказал Кобюс. — Но он говорит, что не обижается на вас, несмотря на то, что у него из носа до сих пор течет кровь. Он считает, что вы набросились на него по пьянке.

— Я был пьян? — удивился я и провел дрожащей рукой по лицу. — Что здесь произошло?

Марта поведала мне своим мелодичным, но усталым голосом, что я на протяжении беседы с господином Хоутпенном не переставал опрокидывать стакан за стаканом можжевеловой водки, а потом как будто заснул. Потом я вскочил, заорал что-то невнятное и одним ударом отправил господина Хоутпенна в нокаут.

— Замечательно, — сказал Кобюс, добродушно рассмеявшись, — вы все больше и больше превращаетесь в одного из нас. Хороший удар по физиономии вонючему шакалу — это мне нравится, действительно, очень нравится… Марта, налей нам английского виски, только самого старого, какое найдется в твоем подвале…

Перед тем как я поднялся на борт «Прекрасной Матильды», чтобы забросить наши сети вдоль желтых от солнца песчаных отмелей, почтальон принес мне и незаметно передал два конверта с надписью: «вручить только лично».

Первое письмо было из Роттердама, от крупного детективного агентства, к которому я обратился с вопросами относительно господина Геррита Хоутпенна. Агентство сообщало мне, что это был серьезный, обстоятельный чиновник, в последние годы переживший семейные неурядицы и неприятные превратности судьбы. За этим текстом следовали перегруженные цифрами сведения о его гражданском состоянии, оказавшемся в полном порядке. Заканчивалось письмо несколькими гербовыми марками.

Второе письмо, по объёму заметно превосходившее первое, содержало рассказ о странном, даже магическом происшествии в небольшом провинциальном городке.

Одно из зданий было забросано большими камнями, брошенными неизвестной рукой. Сразу же после этого нападения здание загорелось; пламя, возникшее в двадцати точках одновременно, разбушевалось со страшной силой. В огне погибла служанка, а один юноша, спасенный из огня, лишился рассудка.