Он назвал меня братом!
Он сел, нашёл чистый лист бумаги и начал писать.
— Ральф, — позвал он, не отрываясь от своего занятия, — займись-ка танцами. Фил? Певцам не помешает ещё порепетировать. — Он закончил писать, посыпал бумагу песком и встал. Озадаченные пайщики принялись застёгивать пряжки на перевязях. Брат сделал то же самое. — Мы скоро вернёмся,— объявил он.
— А вы куда? — спросил Ральф Перкинс.
— Мы скоро вернёмся, — повторил брат. — Пошли.
И мы ушли.
На листе бумаги было торопливо написано всего шесть слов:
Под ним находилась толстая стопка бумаги, экземпляр пьесы для суфлёра. Я нёс пьесу и книгу, «Собрание» без переплёта, вниз по Эддл-Хилл, а следом шёл брат с Уиллом Кемпом, Аланом Растом, Джоном Хемингсом, Ричардом Бёрбеджем и Генри Конделлом. У каждого из них был меч или рапира, длинные ножны скрыты под плащами.
— Не убивать, — были последние слова моего брата, когда мы покидали особняк.
С юга налетел небольшой дождик, и булыжники мостовой вмиг стали скользкими. Лёд на реке в основном растаял, и лодки опять сновали туда-сюда, перемещая пассажиров между городскими пристанями.
— Тебе придётся поговорить с моим отцом, — сказала Сильвия незаметно пролетевшей ночью, — если мы собираемся пожениться.
— Мы сейчас как раз и женимся, — ответил я, и она хихикнула.
Она хотела пойти с нами в Эддл-Хилл, но Уолтер Харрисон только посмеялся над этим, сурово добавив, что ей придётся кое-что объяснить.
— Так вчера ночью ты был с девушкой? — спросил брат.