– Нет. Эксцессы случаются, но я по возможности их пресекаю.

– Бедные ваши подданные, – сокрушенно вздохнул датчанин. – У них совсем нет развлечений!

– Все не так плохо, – поспешил успокоить я дальнего родственника. – У нас на Руси весело и без сожжения ведьм. То татары налетят, то поляки… Вот уж не думал, что мой отчим так занят искоренением колдовства. Мне казалось, его кроме шахмат мало что интересует.

– Странно для розенкрейцера, не правда ли? – засмеялся Ульрих.

– Для кого?

– Вы разве не знали, что Август Младший состоит в обществе розенкрейцеров?[107]

– Я даже не знаю, кто это такие.

– О, как вы отстали от жизни в своей Московии! Это, как бы вам объяснить, такое тайное общество, которое, впрочем, совсем недавно стало явным. Постойте, ведь ваш отец тоже состоял в нем!

– Что?!

– Да. Это всем известно.

– Простите, кузен, но я отказываюсь что-либо понимать. Мой отец состоял в каком-то тайном обществе, причем оно настолько тайное, что об этом все знали. Я ничего не упустил?

– Да, все именно так. Просто это, как говорят французы, секрет Полишинеля. Темному простонародью знать это, разумеется, ни к чему, а люди нашего круга вполне осведомлены.

– Все страньше и страньше… а кто еще состоял или состоит в этом обществе?

– Ваши дяди и покойные кузены, насколько мне известно.

– Tvoju diviziju!

– Что, простите?

– Не обращайте внимания, это такое непереводимое русское выражение.

Просыпаться утром не хотелось совершенно. Как ни крути, а долгая дорога нас вымотала, а потом еще и эффектное появление на съезде плюс два раунда переговоров. В общем, кое-как поужинав и немного выпив «с устатку», я завалился спать, строго-настрого приказав подчиненным, что мое величество ни в коем случае нельзя будить, кантовать и вообще как-то тревожить, разве что при пожаре.

– Государь… – раздался совсем рядом настойчивый шепот.