Опасаться нечего – он, пусть и с приклеенными усами, на территории Рейха. Добрался без особых проблем. Посол, правда, даже не соизволил кивнуть в ответ на его приветствие, прочие тоже не спешили общаться, но так даже лучше. Только в Тушино довелось поволноваться, и то всего пару минут. Парень-пограничник долго не отдавал паспорт, вертел в крепких пальцах, подносил фотографию к самым глазам, тщательно сравнивая с оригиналом. Но и это не слишком опасно. Документ подлинный, доказать же, что прибывший вечерним рейсом в столицу СССР гость – не Фелинг, а шпион Таубе, практически невозможно. Заподозрят, возьмут, как здесь принято говорить, «на карандаш» – и пусть. Контора пишет! Возвращаться тем же путем Лейхтвейс не собирался.

На душе было спокойно, словно самое трудное уже позади. Он в Москве, в безопасности, и даже кожа под фальшивыми усами перестала чесаться.

– Господин Фелинг, добрый вечер! Извините, немного опоздал, задержали. Ну, и как там Берлин? Мы с супругой все собираемся в отпуск, но дела, дела…

Пулеметная очередь – слова не вставить. Лейхтвейс и не стал пробовать. Дождался паузы и пожал руку суетливому лысому толстячку в распахнутом сером пиджаке.

– Добрый вечер, господин Ламла! Вы ничуть не опоздали.

..На лацкане – партийный значок, не простой, с золотым венком, из нагрудного кармана гордо выглядывает «Паркер». Нос – пипочкой, щеки пончиками, губы – хоть обратно закатывай. Дорогой одеколонный дух, веселая искренняя улыбка. Только глаза почему-то в сторону косят.

Не опоздал толстяк, пришел, когда следует. Двор пуст, охрана у ворот смотрит на улицу, все прочие наверняка слушают посла. Шуленбург говорлив, не упустит случая блеснуть красноречием.

– Пойдемте, пойдемте, здесь недалеко.

Словно из-под земли воздвигся хмурый парень в черном костюме, молча взял чемодан и так же без слов потопал вперед. Фридрих Ламла кивнул ему вслед.

– Это Пауль. Вы с ним давно знакомы, господин Фелинг. Если меня почему-то не будет, он поможет решить все вопросы…

Обойдя желтый особняк, свернули направо. Если верить плану, посольство размещалось в трех небольших зданиях. Но это на бумаге. Дальнее, где проживал вспомогательный персонал, было шкатулкой с двойным дном. В старый кирпичный корпус врезан бетонный бункер – «Куб», вотчина господина Ламла. Три этажа (один подземный), стальные двери – и уютные тихие комнаты. Шифровальный отдел, секретная часть, архив, склады и многое, многое другое.

Фридрих Ламла лично руководил строительством, чем очень гордился. Лейхтвейс читал его рапорт, где толстяк уверял, что русские ничего не заподозрили. В последнем можно и усомниться, однако система безопасности выглядела действительно образцовой.