Оказалось, первый этаж, и даже дверь заранее приоткрыта. Квартиру опергруппа проверяла, но то тогда, сейчас, понятно, здесь все иначе. Присутствие людей Тимофей ощутил сразу, да они особо и не скрывались – разом надвигались из углов прихожей, хари злые, предвкушающие. И знакомые есть, а как же.

– Родичи, что ли? – удивился туповатый сержант, поворачиваясь к красавице. – Так мало на всех будет.

Мадьярка двумя руками вцепилась в автомат на плече жертвы, блокируя оружие. А Тимофей все не понимал, потянул флягу:

– Коньяк…

Смотрели, как на жука-вонючку, уже почти дохлого, раздавленного. И пухломордый суслик, с которым у подвальной печки сидели, презрительно челюсть выставил. Кепку надел, куртку рабочую, в руке что-то тяжелое, в тряпку завернутое. Предусмотрительно-то как…

…– и сардинки. Ферштейн? Рыбка…

Консервную баночку сержант Лавренко доставать все же не стал, толкнул подальше за пазуху, чтобы брать рукоять снятого с предохранителя «вальтера» не мешала. Стрелял сквозь шинель, резко повернувшись полубоком…

…Ближайший словно и не понял, что в него пулю всадили – так и стоял столбом. Уходя от удара слева, Тимофей рванулся, висящая на автомате соблазнительница взвизгнула, повисла всей тяжестью нежного буржуйского тела. Все ж помешала – пистолет выхватить удалось, но вторая пуля только обои на стене попортила. Пришлось стряхнуть с плеча автомат, шагнуть почти под нож, заслоняясь ближним нападающим от других. Трещали крючки шинели, но сержант Лавренко не терял концентрации: очередная пуля вошла снизу вверх под подбородок «ножовщику». Затылок венгра лопнул, остальные убийцы в растерянности отшатнулись. Тимофей продолжал двигаться, вжимаясь плечом в стену, рассылал веером пули, стрелять приходилось от бедра – уж очень близко придвинулись…

…Мгновенье частых выстрелов, заглушающих крики, хрипы, падение тел, грохот шагов в подъезде…

…Стрельбы здесь никто не ждал – собирались прирезать дурака втихую, по-культурному. Огнестрельное оружие, понятно, и у них имелось, но пистолет успел выдернуть из-за пояса только один венгр. Тимофей свалил ловкача пулей в лоб. Еще стоял-шатался первый подстреленный, удирали в глубину квартиры двое – толстомордый суслик шустрым оказался. С визгом выскакивала на четвереньках в входную дверь искусительница – экие икры у нее тугие, прям бутылки «игристого»…

Тимофей достал пулей спину суслика. В квартиру уже влетали свои. Иванов сходу свалил прикладом торчащего столбом раненого.

– Этот нафиг! – крикнул Тимофей, доставая запасной магазин. – В глубину еще один драпанул.