Все те же морды вокруг… лысый, толстуха меховая, суслик-франт… На той кровати тоже опять спят, судя по ногам, та же дамочка, но боты валяются у другой ножки. Понятно, вставала, это не криминал. Но похож каблук, вот похож и все тут. Сравнить бы по отпечаткам, да с фото и размерами, как в правильных детективах. Но не то время и место. Нынче война. Да и отопрется дамочка сразу – ходила гадить, что такого. Пальто, конечно, другое, может, и вообще не брюнетка. Жора ее вряд ли узнает, да и ничего не доказывает узнавание. Заигрывала и все. Но здесь война…

Иванов достал из-за пазухи флягу:

– За помин души!

Глотнули. Коньяк Тимофей не любил, а сейчас уж и совсем противно стало. Поднялся, неуклюже задев кровать.

– Все одно Гитлеру капут!

На морозце полегчало. Тимофей душевно сплюнул:

– Ну и гадость!

– Коньяк как коньяк. И вообще ты и вкусом вживаться должен. По методу Станиславского.

– Я не про коньяк и Станиславского, а вообще.

– Не томничай. Отлично сыграл, – Иванов нормально надел шапку. – После войны, если пропадет желание в контрразведке оставаться, в театральный поступай. Умеешь, я даже не ожидал.

– Что там уметь…, надо, значит надо. Думаю, клюнут. Хотя, может и нет, – Тимофей вынул из-за пазухи пистолет, поставил на предохранитель и убрал в кобуру. – Делом-то займемся?

– Займемся. Только ты сначала скажи – чего именно эту деваху заподозрил? Не спорю, вполне сомнительная. Но как ты ее угадал? Ее же и не видно под тряпьем.

– Да черт ее знает. По обуви, наверное. И еще как-то, – Тимофей неопределенно покрутил рукой. – Она отличается.

– Верно. Вроде как ждет красавица, когда окликнут. И без особого страха, хоть с напряжением, – Иванов хмыкнул. – Нет, я тоже не могу объяснить. Они там все напряженные и боятся, так почему именно эта барышня… Нет, то не по моей части. Пойдем лучше, займемся чем я умею.

Обход подъездов много времени не занял. Поднимались наверх, поочередно светили фонариком: сначала Тимофей прибивал на дверь чердака листок объявления на мадьярском «Выход запрещен! Опасно!», потом старший лейтенант ставил за порогом ловушку. Ничего сложного – «лимонка», тонкая проволочка внатяг – элементарное минирование, но Тимофею с подобным сталкиваться не приходилось. Мины, понятно, видел, но тут даже еще проще. Оставшиеся объявления присобачили на дверях подъездов:

– Старательно писал Дмитриевич, – сказал Тимофей. – Опасается, что сдуру жильцы полезут. Я вот тоже… Рванет кого-то не того – ой, погано будет.

– «Не те» ночью в тепле сидят, а не по крышам лазят, – напомнил старший лейтенант.