Само собой, я не терял время зря, показав Афины своим женам, детям и бывшим боевым товарищам. Мне показалось, что город не изменился за черт знает сколько лет, которые я не был или не буду здесь. Прежней осталась и мания величия афинян, которая благополучно доживет, как минимум, до двадцать первого века новой эры. Они все еще считают себя избранным народом, светочем для остальных дикарей, населяющих бренную землю, к которым относят и римлян, покоривших их. Особенно забавно было наблюдать, как такой вот избранный, льстиво улыбаясь, сгибается предо мной, потому что я, как и положено военнослужащему римской армии, хожу по городу с саблей, что аборигенам, кроме городской стражи, запрещено.

Этой манией афиняне напомнили мне англичан двадцать первого века. Те тоже никак не могли поверить, что времена, когда над их королевством не заходило солнце, канули в Лету, и вели себя так, будто все еще правят большей частью мира. При этом они считали американцев, которым старательно вылизывали задницу, как бы новым воплощением своей старой империи, и то, что пиндосы презирают англичан, которых в свое время скинули с шеи, упрямо не принимали в расчет.

Затем мы двинулись по суше к побережью Адриатического моря, чтобы переправиться через него. Перемещались медленно, задерживаясь везде, где только можно. У меня сложилось впечатление, что Марк Туллий Цицерон всячески оттягивает возвращение в Рим точно так же, как в прошлом году не хотел ехать в Киликию. В столице его ждали разборки между Гнеем Помпеем и Гаем Юлией Цезарем, в которых проконсул участвовать не хотел. Я передал ему через Квинта Туллия Цицерона якобы предсказание великого кельтского друида, как я теперь величал советский учебник истории, что победит второй, но мне не поверили.

В плавание через пролив Отранто мы в составе каравана из восьми судов отправились двадцать второго ноября. Моя семья плыла на большой беспалубной галере, перегруженной мраморными блоками. К этому грузу я всегда относился с большим подозрением. Уж больно он склонен к смещениям, из-за чего утонуло немало судов, даже в продвинутом двадцать первом веке. В подтверждение моим опасениям примерно на полпути через пролив задул холодный и резкий нор-ост, начал поднимать волну. Из-за перегруза борта галеры были всего на полметра выше уровня моря, поэтому вскоре волны начали перехлестывать. Все матросы занялись вычерпыванием воды.

У меня появилось нехорошее предчувствие. На всякий случай надел доспехи и спасательный жилет, нацепил на себя оружие и приготовил котомку с продуктами и самыми необходимыми мелочами. Членов своей семьи снабдил подручными плавсредствами, и каждой из жен дал золотых монет столько, сколько не утопят ее. Этого должно хватить на покупку дома в римском городишке на побережье Адриатического моря и на открытие лавки или другого мелкого бизнеса. Я еще в Киликии на всякий случай договорился с Квинтом Туллием Цицероном, что позаботится о моей семье, если со мной что-то случится. Надеюсь, выполнит свое обещание с честью. Скорее всего, эти приготовления были лишними, потому что, как догадываюсь, после того, как я покидал судно для перемещения, шторм сразу затихал, но ручаться головой за это не стал бы.