Потом старший канонир рявкал, прикрывавшая пушку пехота шарахалась в стороны и в проем, уже заваленный трупами атакующих ахал злым громом выстрел, отбрасывая огненным плевком трупы, калеча и обжигая живых. Периодически пушкари перекатывали пушку то влево, то вправо, что позволяло бить чуточку наискосок в амбразуру, кося атакующие толпы сбоку. Наглядная мощь пушечного огня поразила Паштета и теперь совершенно не к месту он поверил в давно читанное, что при обороне Севастополя дальнобойная батарея номер 30 по приказу своего командира — Александера, чья странная фамилия вот так врезалась своей странностью в память, ведя огонь по дальним объектам, сметала атакующую батарею пехоту пороховыми газами.

Строй, работая как один человек, делал невозможное — толпы татар бились в кровь о стену гуляй-города, но ничего у них не получалось, что очень удивляло Пашу. Раньше он такого как-то не видал, когда вот так наглядно войсковой порядок показывал свое превосходство над неорганизованной толпой. В тех компьютерных играх и фильмах, которые ему доводилось видеть, все сводилось к куче поединков, здесь такого и близко не было, зато переваливавшиеся на эту сторону редкие татарские воины встречались сразу двумя — тремя стрельцами или наемниками, которые без затей и дуэлей рубили и резали врага быстро и надежно. Через щиты мало кто ухитрялся перебраться, явно конструкторы отлично знали, какой высоты должна быть преграда, потому оборонявшиеся просто рубили появлявшиеся на гребне руки, раньше, чем нападавшие успевали подтянуться. И почему-то больше всего это напоминало странную мясорубку. Не было красивого фехтования, не было пируэтов и прыжков, патетических жестов и этикета. Была лютая беспощадная резня, в которой обе стороны знали — либо победа, либо — сдохни. Без сантиментов. И резались старательно, без красивостей, так что кровь хлестала струями, брызги разлетались округ, щиты словно халтурщик — маляр покрасил, да и всех бойцов заляпало изрядно. На сапог Паштету, после очередного выстрела в лезших через проем татар, словно жирная лягушка прыгнула. Глянул — розово — серый шматок. Стряхнул с сапога и только сильно потом сообразил — мозгом чужим ляпнуло.

В полдень штурм как-то затих, хотя справа был слышен шум рукопашного боя — визг и лязг далеко слышны. Там вовсю резались. Паша спохватился, что не перезарядил с ночи двустволку и тут же исправился, хотя и хватило соображения сделать это по-возможности незаметно для камарадов. Все-таки не хотелось лишний раз светиться своим необычным оружием.