— Четыреста шестьдесят пудов бронзы алюминиевой, двести пудов бронзы никелевой — германцы по двадцать пять марок за пуд предложили. По двадцать четыре… но золотых! Мы за эти деньги на Сормовском заводе четыре станка отремонтировали!

— Ну что сказать: идиоты — прокомментировала известие Даница. — Даже я слышала, что Беклемишев за каждую скульптуру для университетов получал по полмиллиона… Интересно, немцы — такие же идиоты?

Беклемишев все же получал гораздо меньше, но и немцы оказались совсем не идиотами, а мне еще немного помогло то, что Красин так и не отменил приказ "никого не пускать" в отношении Сталинградского университета. Конечно, "делались исключения" — но немцев все же пока туда не пустили, чему еще и поспособствовал Чижевский — ставший, к своему неудовольствию, еще и "председателем городского Совета".

— Ну судите сами, Александр Владимирович, какой из меня председатель? В город селится какой-то неведомый народ, ЧК мне не подчиняется и творит что пожелает, денег нет совсем… Только и сил хватает, чтобы институт свой да университет от полного разграбления защитить.

— По нынешним временам и это очень немало. А если нет желания — вы же знаете, в Усть-Карони или Сьюдад Электрико вам всегда найдется спокойное и весьма комфортное место.

— Нет, за предложение спасибо… но вам не понять: я все же русский, который тут родился, и только здесь мое место.

— Я просто напомнил. Кстати, что там сейчас с университетом-то делается? Со шпиля зеркала поснимали, звезду куда-то дели…

— А… там сильно побито все. Архитекторы германские приезжали, смотрели — сказали, что починить невозможно. Сейчас в Москве принято решение университет восстановить, занятия в смысле… здание ремонтировать нужно, а денег нет. Вот и решили шпиль и верхние дюжину этажей разобрать, два совсем разбитых крыла тоже — чтобы третье крыло поправить, башенки опять же разберут на материалы… заодно и металл добудется — пятьдесят тысяч тонн почти, а то совсем уже со сталью в России плохо.

— А запустить Осколький завод не пробовали? Он пятьдесят тысяч за две недели выдаст.

— Был я в Осколе, там завод, почитай, заново ставить нужно. Батареи коксовые рассыпались, домны закозлены были с полными плавками — а чугун-то при застывании расширяется… вам подробно расписать?

— Нет, и так понятно… Но за Университет — спасибо!

Все же и у Чижевского — чуть ли не первого ленинского соратника — авторитета для "высшей власти" было маловато. Или ему все же было важно содержание, а на форму плевать? Подъехав еще раз взглянуть на университет, я заметил, что на фронтоне уже поменялась надпись, и теперь это был "Университет имени тов. Троцкого". Вообще-то Нижний Новгород был последним пунктом моего "путешествия", в Сталинград я вернулся лишь узнав о том, что немцы скупают университетские скульптуры — но новые буквы на фронтоне университетского здания меня достали. Так что на следующий день, входя в кабинет Красина в Кремле (не буду уточнять, что Даница высказала по поводу ночного ралли, где было показано "мастерство почти победителя гонки века"), я все для себя уже решил: