Эти большевики ну прямо как дети, честное слово! Можно подумать, что они золота никогда не видели — но в Царицын (причем опять на бывшем и снова уже моем поезде — Троцкому он почему-то еще раньше не понравился) поехала половина правительства. И — отобранная Дзержинским "особо доверенная рота" чекистов. С чекистами вообще забавно получилась: когда Феликс Эдмундович представлял мне вторую группу, одного из них я неожиданно узнал. Вот не думал, что встречусь, а надо же…

— Это — бандит, его к делу близко подпускать нельзя — сказал я, указывая на стоящего в строю Акимова. И вздрогнул от неожиданного звука.

— Других отводов нет? — спокойно поинтересовался "Железный Феликс", запихивая наган обратно в кобуру.

— Нет — я еще раз посмотрел на тушку "калужского большевика", затем на спокойно стоящих в строю чекистов. — Больше нет.

Лучший способ не подставляться под пулю политического оппонента — не сообщать ему, где можно пульнуть удачно, поэтому "правители", инкогнито прибывшие в Царицын, так же скромно и быстренько пересели в поданный к поезду автобус с занавешенными стеклами. Три таких же автобуса вместили "доверенных чекистов", и уже через двадцать минут небольшая колонна въехала в ведущий от пристани туннель.

— Так вы в университете все спрятали? — не выдержал Владимир Ильич: вероятно ему уже рассказали, как по этому туннелю вывозили статую.

— Нет, вы сейчас все увидите.

Автобусы остановились посреди туннеля, там, где молча стоял Елизар, охраняя небольшую кучку кирок и кувалд.

— Вот тут надо долбить — показал я на стену, это не сложно, тут только штукатурка.

Штукатурку чекисты сбили быстро — и остановились, уперевшись в стальную дверь. На то, что это все же именно дверь, указывало наличие двух очень немаленьких петель слева — но все остальное было гладкой стальной плитой. Дзержинский с любопытством посмотрел на меня.

— Елизар, дальше-то что? — поинтересовался я. Это было полностью его епархией, раньше я даже и не видел ни разу как тут все открывается.

Тот молча кивнул, отошел в сторону, вытащил откуда-то стремянку и полез под потолок, где висели стальные плафоны осветительных ламп. Там он что-то повернул, плита дрогнула и подалась вперед — целиком, вместе с петлями. Но недалеко, сантиметров на десять. Елизар слез со стремянки, показал на выдвинувшийся торец плиты:

— Тут тянуть надо.

Чекисты уже углядели углубления в торце плиты, дружно навалились — и огромная дверь тихо, без малейшего скрипа, открылась.

— Тут недалеко, метров триста, но на автобусе не проехать. Пойдемте, товарищи…