И когда Конг упал, и над лежавшим на улице чудовищем, истекавшим кровью, Денхэм произнес свою печально-задумчивую фразу: «Чудовище погибло из-за красавицы», — Люсиль увидела слезу в глазу вампира, розоватую капельку, скользящую по белой, как мел, щеке.

Люсиль стало интересно, а не узнал ли он в этом несчастном существе, таком могущественном и в то же время с такой трагической судьбой, самого себя? Изгой, вечно одинокий, возможно, единственный, если не последний в своем роде. Король без королевства. Она наблюдала за тем, как он пристально следил за фильмом, изучая его лицо. Могло ли быть нечто общее у Князя с этим могучим Конгом, влюбившимся в смертную женщину?

Она протянула к нему руку, пытаясь его утешить, и он взял ее, обхватив своими пальцами ее ладонь. Она почувствовала, какой холодной была его кожа.

Как только зажегся свет, он сразу же бросился ее расспрашивать. Он спросил, действительно ли был обнаружен такой зверь, и был сильно разочарован, когда она ответила, что нет. Он стал расспрашивать ее о кинохронике, с бесконечным перечислением немецких триумфов, ликованием народа и восхвалением «сверхчеловека» Гитлера. Дракула заметил: «Так вот, значит, каков этот самый человечишко, по вине которого все эти горести и причинивший столько страданий».

Было уже абсолютно темно, когда они покинули кинозал. Дракула, теперь уже освободившийся от своих обмоток, спросил, как делаются мультфильмы. Он был в особенности восхищен музыкой, звучавшей фоном у Багза и Элмера, — «мощнейшей и брутальной оркестровой темой».

Она спросила его, как ему понравился сам фильм.

«Гениально», ответил он. «Потрясающе. Я бы даже сказал, глубокий фильм. И ты говоришь, что в числе этих фотодрам есть какая-то одна обо мне?»

«Да», Люсиль взяла его под руку, когда они вошли в вестибюль. «Но вам она вряд ли понравится. Там все несколько преувеличено и переиграно. Актер, играющий вас, маленького роста, мерзкий и словно пресмыкается».

«‘Пресмыкается’… Он что — ползает?»

«Нет, это просто такое сленговое выражение. Оно означает, что он “неприятный”, “гадкий”. Ладно, проехали».

«“Проехали”?»

Они прошли сквозь скопление выходивших из театра и толпившихся у входа людей. Некоторые из них уставились на Дракулу не только из праздного любопытства, а с какой-то долей страха. Люсиль была абсолютно уверена в том, что они никак не могли его узнать или сказать, кто он такой, поэтому она заподозрила, что такая реакция, должно быть, происходила на каком-то более глубинном, физиологически-инстинктивном уровне. Он не обратил на это никакого внимания.