Надеюсь, они надежно убрали этого типа, – проворчал Питер Розенфельд.

Те, кто хорошо знал этого члена Комитета семи, называли его Ангелочком Питом. Он и в самом деле напоминал повзрослевшего и даже, так сказать, возмужавшего херувима, которому, несмотря на его почти полсотни прожитых лет, давали только тридцать пять, в крайнем случае сорок. Питер никогда не пил спиртного, не курил, соблюдал диету и занимался спортом, особенно плаванием и бадминтоном.

Жизнь у Розенфельда была прекрасной. Красивый, как серафим – или дьявол? – он пользовался бешеным успехом у женщин. Но сам Питер только пользовался женщинами, понимая, что это необходимо для поддержания физического равновесия организма, гармоничного развития его.

И вот у этого почти во всем уравновешенного существа была сильная, как говорили в старину романтические поэты, испепеляющая страсть. Питер Розенфельд патологически ненавидел русских. Свою ненависть к русским передал ему дед – наследник огромных капиталов, сколоченных в результате бесчисленных афер с подрядами на строительство железных дорог, водочного откупа, приобретения земель и лесов у прокутившихся помещиков его предками, проживавшими в России со времен разделов Польши. Но грянул семнадцатый год. Многое дедушка Ангелочка потерял в результате Октябрьской революции. Только немалую часть средств все же удалось загодя перевести в банки Ротшильдов в Европе. Отойдя от октябрьского стресса, Розенфельд-дедушка засучил рукава и принялся делать деньги. Он неплохо нажился на поставках оружия в годы второй мировой войны и передал отцу Питера довольно приличную финансовую империю.

А внука старый Розенфельд, отойдя от дел, воспитывал сам. Он постоянно внушал ему, что русских надо просто-напросто ликвидировать как национальное образование, ибо славянские народы не поддаются дрессировке и непредсказуемы в своих действиях. В них слишком велико духовное начало.

– Лошадь, которую нельзя объездить, приучить к хомуту, пускают на колбасу салями, – говорил дед, с удовольствием поедая эту самую колбасу, которую привозили ему до войны из Венгрии, а потом из одного австрийского городка на Дунае.

Под «лошадью» дедуля Розенфельд подразумевал Россию…

Ненавидел Питер Розенфельд и нынешнего Президента, который носил заурядную, широко распространенную в Америке ирландскую фамилию. Этому человеку Ангелочек не мог простить курса на мирные соглашения с русскими, установление обстановки искренней благожелательности в стране, которую босс Северо-Востока считал собственной вотчиной.

– Вертолет садится на соседнюю поляну, – сообщил Эдгар Гэйвин. – Еще немного, джентльмены, и мы увидим труп этого человека.