И вот этот маленький генерал-поручик кричал на нашего командира, грозил ему небольшим кулаком.

– Иван Иваныч, как вас понимать?! – вопрошал Суворов. – Устроили чёрт его знает что! Гонялись по лесам за каким-то обозом! Столько народу положили! И всё за ради чего?! Чего, я вас спрашиваю, Иван Иваныч?!

– Если бы вы, Александр Васильевич, – ледяным тоном отвечал ему Михельсон, – дали мне солдат, как я просил, мы бы взяли этот обоз.

– Да что в нём было такого?! – вплеснул руками Суворов. – Золото что ли?

– Скверного же вы обо мне, русском офицере, мнения, – мрачно заметил Михельсон, – раз считаете, что я ради золота мог людей положить. Нет, господин генерал-поручик, – тот обоз вёз пушки, пороха, ядра и некие ружья Пакла.

– Те самые пукли, что положили столько ваших драгун, когда вы кинули их на вагенбург пугачёвцев? – уточнил Суворов. – Слыхал я про такие, слыхал. Их британец какой-то выдумал, для флота, вроде бы задумывал противу абордажей. Но, вижу, и на земле его навострились бунтовщики применять. Откуда они его взяли, тем пускай Тайная канцелярия занимается, а нам врага воевать надо.

– Этим я и занимался, господин генерал-поручик, – напомнил ему наш командир. – Для этого нас и отправили в рейд.

– Врага вас бить отправили, а не своих людей класть без толку! – снова вспылил Суворов.

– Войны не бывает без жертв, – ответил словами Петра Великого Михельсон. – Мы не только гибли, но и врага били. Уничтожили до полка мушкетёров и драгун.

– Хорошо если так, – несколько смягчился генерал-поручик. – Но, всё равно, повоевали вы, Иван Иваныч, скверно. Я, было, хотел перед Алексей Григорьевичем и Магнус Карловичем ходатайствовать за вас, Иван Иваныч, поставить вас командиром всей добровольческой кавалерии. Теперь же не стану. Вы живота людского слишком уж люто не жалеете, боюсь, положите вы драгун да кирасир, а такие потери мы позволить себе не можем.

– Я вас понял, господин генерал-поручик, – мрачно опустил глаза наш командир. – Если я не устраиваю вас в роли командира драгунского полка, вы вольны направить генерал-майору фон Бракенгейму рапорт с требованием моего понижения в должности.

– Я сделаю то, что сочту нужным, Иван Иваныч, – ответил Суворов. – А теперь я более не задерживаю вас и ваших офицеров.

Мы, вшестером, коротко отдали честь, и вышли из комнаты, где генерал-поручик учинял разнос нашему командиру. На выходе почти нос к носу столкнулись с главнокомандующим графом Орловым-Чесменским и его братом Григорием. Отдали честь обоим генералам и поспешили покинуть дом, занимаемый ими. Дом этот, к слову, был прозван генеральским из-за обилия тех самых генералов и штаб-офицеров, то и дело входивших в него и, соответственно, из него выходивших.