— Если ты действительно избавишь меня от неё… — «Конечно».

Марко концом сабли срезал с винного горшка верёвку, отодрал приставшую крышку, потянул в себя крепкий, настоявшийся аромат благородного вина и с силой метнул горшок в величественную безмолвную фигуру императорской кормилицы, сразу же дослав ему вслед горящий фитиль. Винные пары бабахнули так, что Марко от неожиданности чуть не свалился на пол. Огонь моментально взвился вверх сине-жёлтым смерчем, прихватывая жаркими алыми челюстями панбархат и парчу.

Хоахчин открыла глаза.

Через секунду надменное богоподобное выражение на её лице уступило место ужасу. Она взвизгнула и, сбрасывая с себя горящее тряпьё, быстро спустилась с трона.

Марко поднял с пола второй горшок, открыл его, слегка пригубив от обжигающей винной темноты, и запалил новый фитиль.

Взъерошенная Хоахчин стояла посередь комнаты, с трудом отходя от молитвенного транса.

— С пробуждением, матушка! — глумливо сказал Марко, осторожно дуя на тлеющий фитилёк.

— Ты? Как ты… — растерянно пробормотала приходящая в себя Хоахчин.

— Не смей мне тыкать, старая дура.

— Я… Ты…

— Ты обвиняешься в покушении на жизнь императора Юань, великого Кубла-хана, повелителя Суши и всего, что на ней. Ты также обвиняешься в подстрекательстве и доведении до смерти начальника ночной стражи императорского дворца, бывшего известным под именем Ичи-мерген. Ты также обвиняешься в заговоре с целью завладеть принадлежащей лично императору машиной снов при помощи магии. Ты также обвиняешься в покушении при помощи магии на убийство императорского конфидента, носителя золотой львиной пайцзы, с целью прекратить расследование твоих преступлений, — буднично сказал Марко.

Он нарочито медленно достал из-за пазухи сияющую золотую пайцзу, вытащил из ножен саблю, не отпуская тлеющего фитиля, и тем же сухим деловым тоном продолжил:

— Волею императора за причинённую измену и попытку бунта ты приговариваешься к смерти. В счёт признания твоих бывших исключительных заслуг ты освобождаешься от пытки, при условии, что добровольно выдашь своих сообщников, свои дальнейшие планы и способы их осуществления.

— Я… — попыталась вставить слово Хоахчин, на чьём лице начала проступать недвусмысленная маска начинающейся ярости.

— Заткнись, тварь! — нарочито зло крикнул Марко, после чего докончил краткую обвинительную речь тем же будничным тоном: — В счёт признания уже упомянутых заслуг тебе предоставляется выбрать способ казни: усекновение главы или же очищение огнём. Казнь будет приведена в исполнение немедленно по окончании допроса. Либо пытки, если в таковой возымеется необходимость. Теперь можешь говорить.