Что такое жизнь двух человек, даже если это друзья, по сравнению с Большой Бедой? — сказал себе Ластик.

И, придя к этому здравому, совершенно логичному выводу, поступил прямо противоположным образом: кубарем слетел с крыльца и побежал к тыну — туда, где между бревнами был лаз.

— Жди! — бросил он Соломке. — Я скоро вернусь!

Барон говорил, что на подготовку Трансмутации ему понадобится час, а то и два. Если Келли управится за час, всё пропало. Если провозится два, есть надежда успеть.

— Не надо, Ерастушка! Не возвращайся! — закричала княжна. — Тебя тут убьют!

— Княже, попомни про награду-то! — басом прогудел плюгавый стражник.

Второй, косая сажень в плечах, пискнул:

— Ага, не позабудь!

Государыня Маринка

Государыня Маринка

Малая колымажка ждала там же, где Ластик ее оставил. Возница клевал носом на козлах.

— К Боровицким воротам! — еще издали заорал князь-ангел и рванул дверцу.

Бегом добежал бы быстрее, но царев брат пешком не ходит — задержат караульные и пока будут разбираться, зря время уйдет.

А так кучер гаркнул:

— Его милость князь Солянский! — и стрельцы только бердышами отсалютовали.

Сразу за воротами Ластик из возка выскочил — дворами и закоулками до царского терема было ближе.

Несся со всех ног, заворотив полы кафтана. В дальнем конце крепости небо багровело сполохами огня, оттуда доносились крики множества людей, но здесь, в западной части Кремля, пока было тихо.

Перепрыгнув через изгородь, Ластик оказался на площади перед государевым теремом — и чуть не столкнулся с простоволосым расхристанным бородачом, выбежавшим из-за угла.