– Поосторожней будь. Ты мне очень нужен.

– Ты мне тоже очень нужна. Я постараюсь…

Мазуров не стал спрашивать у пилота – прилетели они или нет, потому что в прошлый раз уже получил отрицательный ответ. Тогда они сели на дозаправку. Сейчас он приземлялся в очень трудных условиях – взлетно‑посадочная полоса не освещалась.

– Все, господин подполковник! – закричал ему пилот, оборачиваясь, когда шум двигателей стал потише.

Аэроплан, замедляя ход, катился по взлетно‑посадочной полосе. Сколько ни вглядывайся в эту темноту, обступившую их, все равно ничего не разглядеть, будто ослеп. И звезды скрыты облаками. Что за аэродром? Где они? Только угадываются силуэты нескольких транспортов, замаскированных сеткой, – таких огромных, что вряд ли это были «Ильи Муромцы». Никогда прежде Мазуров таких не видел.

– Что это? – спросил он у пилота, указывая на замаскированные аэропланы.

– «Русские витязи», – сказал пилот, точно Мазурову эти слова должны были все объяснить, – доставлены два дня назад. Здесь их шесть. Для остальных просто места не нашлось.

– Громадины какие, – не удержал восторга Мазуров.

Он и вправду слышал об этих аэропланах, но не думал, что они появятся на фронте так быстро, ведь еще пару месяцев назад они были в стадии разработки, и конструктор Слесарев бился над тем, чтобы поднять экспериментальную модель в воздух. Похоже, их готовили специально для Рюгхольда, подгоняли конструктора и заводчиков, а это значит, что на мелкие дефекты могли не обращать внимания, а может, и на крупные тоже…

– О, да, – с неменьшим восторгом сказал пилот.

После боя в форте прошло чуть более четырех дней, а казалось, целая вечность миновала, так много вместили в себя эти дни, но переход между событиями был таким быстрым и таким контрастным, что трудно было различить реальность и сон, они переплетались, сливались в одно целое, накладываясь на усталость.

Он слишком много сил отдал в «Марии Магдалене» и пока не смог их восстановить.

В залитых светом, сверкающих залах Зимнего дворца было слишком много репортеров, камер киносъемки, а документальный фильм о награждении отличившихся должен разойтись по стране сотнями копий, так, чтобы в каждом захолустном синематографе пришедшие на сеанс могли посмотреть его перед развлекательным фильмом, а может, и вместо него.

«Не рано ли все это?» – думал Мазуров, переминаясь с ноги на ногу в одном строю с офицерами и рядовыми, приехавшими с разных фронтов, и дожидаясь, когда дойдет и его очередь и император повесит ему на шею орден Андрея Первозванного.

«Все так, будто война уже закончилась, будто празднуем победу. Слишком рано все это».