— Веспер взошел, — доложил он.

— Пошел я тогда.

Лобанов легко поднялся, улыбнулся успокаивающе в ответ на тревожный взгляд Тзаны и покинул юрту. На улице его легкая, чуть ироничная улыбка мигом растаяла — их тайная операция приближалась к одному из узловых пунктов.

У храма его поджидал Гай Антоний Скавр, бледный, с решительно поджатыми губами. Ни слова не говоря, он завернулся в лацину и шагнул в темноту. Видно было плохо, костры на перекрестках лишь сгущали потемки. Сергий смотрел в спину легату, а видел лишь смутно различимое пятно неопределенных очертаний. Пятно двигалось и скрипело снегом.

Днем, возможно, Лобанов и запомнил бы маршрут, но поздним вечером, когда неяркий звездный свет неуловимо переходит в глухую тень, сориентироваться было непросто. Единственным узнаваемым местом оказались гончарные мастерские — запах горящего дерева доносился слева, а глаза улавливали столбы подсвеченного дыма — сарматы обжигали горшки. Посуда их была куда грубее изящных эллинских изделий, но в степи ценится функциональность вещи, а не красота. Главное, чтобы горшок не протекал, а расписан он красным по черному или черным по красному — не суть важно.

С такими вот мыслями Сергий добрел до закутка, плотно обставленного конюшнями и высоким амбаром. Между ними образовалось нечто вроде дворика, и там, слипшись, как пельмени, стояли четыре или пять плосковерхих домов сарматской постройки.

— За мной! — шепнул Гай и заскользил по двору. Из тени неожиданно показался дозорный с копьем.

— Кто идет? — окликнул он легата.

— Это я, Гай! — слабым голосом ответил легат.

— А второй кто?

— А это Банадасп, чародей из омбронов! Будет из Крассиция горячку выгонять. Приболел Крассиций.

— Проходи.

Отойдя подальше, Сергий ослабил хватку на рукояти меча и спросил:

— Крассицием ныне Сирма кличут?

— Его. Осторожно, тут вход низкий.

Сергий пригнулся — и вошел в маленькую холодную комнатку с провисшим потолком. Тьма стояла полнейшая. Потом в двух шагах впереди зашуршали, раздвигаясь, тяжелые шкуры и мелькнул желтый свет, ударивший по глазам.

— Пришли.

— А Луций где?

— Он с утра в походе. Куда-то к Гипанису подался, дань с тамошних даков собирать.

— Да, эта работенка для него. А Публий?