* * *

Время вопросов и ответов наступило только дня через три, когда Семену стало казаться, что все это было не с ним.

В процентном отношении потери обеих сторон были огромны. Из пятнадцати хьюггов уцелели двое. Поняв, что в лагерь им не прорваться, они не стали помогать еще оставшимся в живых своим, а пустились наутек. Преследовать их было некому. У лоуринов в живых осталось трое воинов, участвовавших в схватке, не считая Семена. Тяжелораненых не было: по-видимому, их сразу добили. С какой стороны ни посмотри, получалось, что битва выиграна благодаря Черному Бизону и Семхону. Первый прикончил в поединках четверых, а последний нейтрализовал троих.

— Как же вы так живете, — недоумевал Семен, — в постоянной опасности? А если бы хьюггов было двадцать или тридцать?

— Тогда все были бы мертвы, — усмехнулся Художник. — Только охотников за головами не бывает двадцать или тридцать. Даже пятнадцать — это очень много. Я не помню, когда они последний раз нападали такой большой толпой.

— Но почему?! При здешних способах ведения войны численное преимущество гарантирует победу.

— Ты как ребенок, Семхон!

— Я и есть ребенок! Я же еще не родился!

— Ну да, конечно… Понимаешь, они же нелюди. Если их соберется больше десятка, то они просто не смогут идти в одну сторону, делать одно дело. Наверное, в этот раз у них был сильный вожак.

— И ТАК бывает всегда?

— Нет, конечно. Ты же видишь, что с этой стороны к лагерю не подойти, а в ту сторону всегда смотрит дозорный. Да и собаки чуют. На эту стоянку они приходили четыре раза, сейчас был пятый. Трижды они убегали, поняв, что их обнаружили. Один раз собаки молчали, и воины подпустили их близко, а потом расстреляли из луков. Много скальпов взяли.

— Господи, да зачем вам скальпы?!

Старик посмотрел на него и сокрушенно покачал головой:

— Что стало с твоей памятью, Семхон…

— Слушай, Художник! Ты же видишь, что с моей памятью дела плохи. Чтобы она вернулась, нужно, чтобы мне рассказывали о том, что я знал раньше. А говорить я могу только с тобой и Атту, то есть с Бизоном. Только он теперь великий воин, и мне неудобно задавать ему детские вопросы. Помоги мне ты!

— Я помогу тебе, Семхон. Скальп — знак победы, в нем сила воина. Ты мог, еще не родившись, обрести силу, а ты отказался.

— Ну, я же не знал, можно ли НЕвоину снимать скальпы врагов…

— Мне кажется, что ты врешь, Семхон. Ты же вспомнил, как надо сражаться. Или не забывал.

— Ну, может быть, я хотел сделать приятное воинам, отдав им свою добычу?

— Приятное воинам?! Больше не говори так. Тебя не поймут.