– Давай, сука, под кровать лезь, ищи…
Макаров присел на корточки, потом встал на четвереньки и стал шарить под кроватью. В этот момент Екатерина подошла к кровати, скинула одеяло и повернула лёгкое, исхудавшее уже до нельзя, тулово Императора. Запустила руку под задницу и радостно вскричала.
– Вот оно, вот оно, Сашенька!
В руках она держала измятый и обоссаный уже, лист бумаги. Меньшиков выхватил из её рук листок. На нём был написан черновик завещания. Буквы прыгали, подчерк был неровный, прерывистый и корявый, но текст разглядеть было можно.
Указ В соответствии с указом о престолонаследии, одобренном, Высоким Сенатом, Повелеваю! Печась о благе народа нашего, и исходя из интересов Государственных, повелеваю, властию и правами данными мне господом богом нашим Иисусом Христом, что в случае моей скоропостижной кончины али неспособности боле выполнять мои обязательства перед богом и народом, ввиду тяжёлой болезни моей, повелеваю всё отдать….
Указ
Указ
На этом текст обрывался, кому отдать было замарано, была видна только буква «А.
Не оглядываясь боле, Екатерина и Меньшиков вышли из опочивальни в залу. Шум в зале затих, все напряжённо вглядывались в лица Меньшикова и Екатерины. Только барабаны во дворе неистово били, да слышались крики гвардейцев– Да Здравствует Император Пётр Алексеевич! Да Здравствует Императрица Екатерина Алексеевна!
Меньшиков торжествующе размахивал листком бумаги и громогласно, в полной тишине залы проговорил.