Как ни старался Алансон себя сдерживать, при этих словах рука его невольно упала на рукоять меча.

Шарль заметил.

– Всё-таки хочешь, чтобы я велел тебя разоружить?

– …

– Что? Я не расслышал.

– Нет… ваше величество.

– Значит, на разбирательстве ты больше не настаиваешь?

Герцог немного подумал.

– Если ваше величество не считает нас изменниками, то нет.

– Тогда готовь армию к возвращению в Жьен. Но так, чтобы ни один командир и ни один солдат не заметил твоего недовольства.

– А Жанна? – глухо спросил герцог.

По лицу Шарля расползлось удовлетворение. Этой минуты он и ждал.

– Будешь молчать о ней, и я по-прежнему готов считаться с Жанной, как с Девой Франции. Особенно теперь, после такого бесславного поражения. Я же говорил, что великодушен и поверженных врагов не пинаю. Но одно условие всё же поставлю – впредь ты должен держаться от неё подальше, и она пускай сидит смирно. А надзор за ней будет поручен тем людям, которых я определю и сочту достаточно благонадёжными.

– Вероятно, это будет кто-то из сторонников господина Ла Тремуйля, – не сдержал горькой усмешки Алансон.

И без того маленькие глазки Шарля совсем сощурились.

– Осторожнее с такими словами, герцог. Сторонники, противники… Здесь мой двор, и все вы мои подданные в равной мере. Кстати, ты заметил, я даже не спрашиваю, кто ещё знает о том, что Жанна, якобы, моя сестра?

– Вероятно, вам это и так известно.

Шарль засмеялся.

– Мне это просто не нужно. Изо всех опасны были только ты, как командующий, и мадам герцогиня, как организатор и вдохновитель. Но ты сейчас дашь мне слово, что всё забудешь. А с её светлостью… С ней, возможно, разговор впереди, и к нему я настолько готов, что даже хочу, чтобы он состоялся.

– Ко всему нельзя быть готовым, – не удержался Алансон, которому припомнилось решительное лицо сосланного Артюра де Ришемона. – Её светлость всегда желала вам только добра. Если её вы оскорбите так же, как оскорбили сейчас меня, последствия предугадать не получится.