В ход было пущено табельное оружие, осколки стекла, ножи, бритвенные лезвия, ложки, карандаши. Особо одаренные умудрялись применять каустическую соду, бензин, снотворное.

Те, кого впоследствии удалось спасти, и кто мог говорить, слабым голосом материли эскулапов, но на вопросы отвечать не отказывались. Заключенный Попков так вообще заявил:

— Зря это вы, ребята. Все одно, руки на себя наложу.

— Почему?!

— Не смогу я жить, граждане. Я со вчера чувствую, как она умирала. Она же любила меня, а я… Каждый ее миг, каждую секундочку чувствую! Я зверем был, она долго умирала… Доктор, у тебя ж скальпель есть! Резани меня, а? Ну сделай милость…

Выжившие после пережитого ужаса тюремщики, тряслись от страха и охотно признавались в мелких прегрешениях, таких, как воровство из продуктовых передач, побои и издевательства.

При более детальном опросе, все выжившие, как один, начинали нести форменную чушь. Получалось, что они вновь и вновь переживают страдания, принесенные ими людям, как свои.

И все, тоже как один, просили смерти. Делайте что угодно, граждане, но прекратите ЭТО!

У молоденького сержанта не выдержали нервы. Благо сумели вовремя скрутить. А то упокоил бы кого парень из жалости, и сам бы пошел по этапу.

Члены комиссии обоснованно предполагали применение каких-то неизвестных боевых психотропных веществ.

Несмотря на наличие партбилетов, многие украдкой крестились, шепча:

— Есть Господь, однако, есть! Вон оно все как поворачивается…

Камеры были открыты настежь. Но никто не бежал. И никто не мешал бывшему бухгалтеру Канцелевичу неприкаянно бродить по территории, распевая нечто непонятное и заунывное, будто посвист пурги над снежной пустошью.

ОКБ — 172, расположенное на территории тюремного замка, совершенно не пострадало. Более того, в шарашке даже не заметили ничего странного, кроме двухчасовой задержки обеда.

Видимо, у содержащихся там конструкторов, скелетов в шкафах не оказалось. В отличии от ответственных товарищей, которые, знакомясь с ситуацией подробнее, начинали зябко ежиться.

Члены комиссии отчетливо понимали что все, запачканные тяжкими, непрощаемыми грехами, уже либо в мире ином, либо на его пороге. И то, лишь в том случае, если поторопились или выбрали неправильный способ самоубийства.

Как ни бились, как ни старались, причины происшедшего выявить не удалось. Последняя надежда на химиков, и та не оправдалась. Лучшие специалисты, привлеченные в помощь из Университета и НИИ Оргсинтеза, наличие психотропных, отравляющих, наркотических вещества в воздухе, воде, продуктах, категорически отрицали.