И вот этот миг настал. Броневой клин ударил копытами и, сотрясая землю, нацелился пиками в середину нашего жиденького строя. Антон на полкорпуса выдвинулся вперед и стал ловить мой взгляд. Сегодня ударным кулаком будет командовать он. Я же, как правофланговый, пойду в тылу наступающей группы. Посмотрел на него, глубоко вдохнул, затем резко выдохнул воздух и кивнул.

— Внимание! Товарищи лыцарский корпус! — заорал он во всю глотку. — Ряды сдвой! К бою!

Вторая шеренга вклинилась в первую, и все развернули лошадей чуть правее. Все, кроме меня, вытащили из чехлов винтовки, щелкнули курками взвода и стали выбирать надвигающиеся цели. Никто не целился в середину, центр клина должен был лечь под перекрестным огнем пулеметов.

— Пулеметы! По четыре магазина! Лыцари! Полный магазин! — продолжил командовать Антон и на несколько секунд замолчал. Дистанция до противника двести пятьдесят метров, двести, сто пятьдесят! — Огонь!!!

Залп грянул нестройно. Молодцы ребята, значит, не просто нажали на курки, а стреляли прицельно. Одновременно, словно швейные машинки в ателье, застрочили пулеметы. Где-то над нашими головами, набрав самую верхнюю точку взлета, душераздирающе завыли мины. Наши лошади к этому привычны, а вот ваши — нет. Это вам не крылья гусарские.

Для самого хладнокровного воина семнадцатого века, не подготовленного к восприятию последствий действия моего оружия, сейчас на поле боя наступил сущий ад. Пули со стальными сердечниками прошивали кирасы и сметали гусар с седла. Передние лошади стали нырять головой вниз и на полном скаку опрокидываться на спину, всадники валились на землю и были затоптаны разогнавшимися задними лошадьми. Сквозь звуки стрельбы над полем боя слышались грохот падающего железа и крики отчаяния.

Часть лошадей от минометного воя взбесились, стали метаться из стороны в сторону. Даже татарочки моих вестовых дико ржали, припадали на передние ноги, а затем понесли в поле. При этом лица Паши и Славки, которые во время построения бронированного клина противника пытались демонстрировать невозмутимость смертников, после нашей стрельбы выглядели ужасно удивленными и испуганными.

За одну минуту прозвучало тысяча шестьсот пулеметно-винтовочных выстрелов. Весь фронт вражеского наступления оказался завален трупами и ранеными.

Данко тоже не спал. Минометный удар был нанесен по всем трем башням. Наиболее удачным оказался огонь левофлангового миномета, его четвертая мина вызвала очень мощный взрыв, видно, попала в бочонок с порохом. В результате половину башни разметало по округе, а часть стены, примыкавшая к ней, обрушилась в ров.