… Мало того, что поимка этого мерзавца, — а он практически не сомневался в плане персоналий, — мало что даст, запросто может оказаться, что и ловить-то некого, и вовсе не потому что соискателя нет в живых, а потому как, в новых условиях, — а ЧТО ЭТО ТАКОЕ — тот же самый человек? Если он продолжает оставаться одной из центральных фигур, то у него почти наверняка другие документы, и запросто может оказаться другое лицо. Другая конфигурация костей черепа. Рост на три сантиметра больше. Особые приметы исчезнут без следа, зато появятся новые. Сабленок утверждал, что не составляет особой проблемы радикальная смена папиллярного узора на пальцах, а возможность изменения "рисунка" радужной оболочки — не вызывает принципиальных сомнений. Тут речь идет уже не о том, что правду не отыскать, а о том, что правды этой попросту не существует. Нет того человека, есть какой-то другой, ничем на прежнего не похожий… и только на это, только на поиск человека, которому неоткуда взяться, — воистину что Человека Ниоткуда, личности, не имеющей права на существование, — парадоксальным образом остается единственная надежда… очень, впрочем, зыбкая.

… Бывшая его, — и как только люди женятся на таких вот стервах? — о нем ни слуху, — ни духу, и никаких алиментов, зато время от времени получает порядочные переводы от несуществующих лиц. Ему сейчас — под сорок, так где ж это у нас всю жизнь мечтает поселиться советский человек, если у него каким-нибудь побытом скопится копеечка?

… А ведь не иначе, как на Кубани его придется искать, — только все это, — бесполезно это, досужие домыслы, и даже если мы возьмем его, то возьмем, не зная, что взяли. Ойй… — натворили мы дел — наворочали, никакой в мире не стало определенности, и даже я не знаю, на кого работаю, и для чего работаю не знаю я, и, может быть, кажется мне одно, а на самом деле — вовсе не на тех, не на то тружусь, на что думаю.

— Ты уверен? Может, кто-то залетный?

— Ага. А Саня Воронов позволит залетному заниматься такими делами на своей территории. Это похлеще будет, чем завалить бабу — в присутствии вполне трезвого мужа. Ку-уда хлеще! За такие подставы убивают сразу, без разговоров, а убитый даже не обижается. Ты, иногда, ка-ак скажешь! Он это, — только не знаю, что могло заставить его идти на такой идиотский риск: он, конечно, мужик рисковый и с гонором, но это…

— Ты говоришь о нем так, как будто являешься его лучшим приятелем.

— Слушай, Григорий, — голос Сергея Ивановича был полон яда, — ты вот не сочти за труд, съездий туда, прямо в областной центр.